Онлайн чтение книги баллады о робин гуде. Народное творчествополное собрание баллад о робин гуде Сказка баллады о робине гуде

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

Шрифт:

100% +

Робин Гуд и золотая стрела (Robin Hood and the Golden Arrow)

Баллада напечатана в «гирляндах» XVIII века, но написана значительно раньше. Вошла в сборник Дж. Ритсона, изданный в 1795 году.

Балладу также переводил Игн. Ивановский.

Бродяга лесной по имени Дейв… – в оригинале Дэвид из Донкастера, города рядом с Барнсдейлским лесом. В других балладах этот персонаж не упоминается.

Робин Гуд и Гай Гисборн (Robin Hood and Guy of Gisborne)

Баллада сохранилась в сборнике, напечатанном в 1680 году, но написана не позже середины XVI века. Судя по архаичности сюжета, ее сюжет относится к еще более раннему времени.

Был в шкуру конскую одет и с гривой и с хвостом… – странный наряд Гая Гисборна возводит его образ к Гаю из Уорика, рыцарю из средневековых романов, который стал отшельником и жил в лесу, одетый в шкуру – правда, не лошадиную, а коровью. Деревушка Гисборн расположена недалеко от Барнсдейла.

Вильям из Трента – этот герой неизвестен в фольклоре. Возможно, речь идет о реальном стражнике, убитом разбойниками – кем-то из прототипов Робин Гуда.

И сверху нанеся удар… – у Гумилева «и сзади нанеся удар» – вероятно, Гумилев хотел передать широкий замах меча, при котором клинок уходит за спину рубящего. Однако звучало так, словно Робин Гуд ударил Гисборна в спину; мы сочли нужным это изменить.

Ты мог богатым стать… – в оригинале речь идет о 40 фунтах – возможно, именно столько обещал Гаю шериф за голову Робина.

Один узнал бы Гая, кто не женщиной рожден… – имеется в виду дьявол.

Робин Гуд и епископ (Robin Hood and the Bishop)

Баллада напечатана в «гирляндах» XVII века, но написана, по всей видимости, в предыдущем столетии, когда в Англии шла борьба с католической церковью.

Перевод М. Кантора сделан специально для этого издания. Балладу также переводили Г. Иванов (в сборнике 1919 г.) и Игн. Ивановский.

Сцену бегства героя в женской одежде найдем в комедии Шекспира «Виндзорские насмешницы»: Фальстаф бежит из дома Форда в платье старухи. Можно бы считать это совпадением, но среди прочих розыгрышей, которые устраивают Фальстафу, есть тот, в котором Фальстафа заставляют нарядиться лесничим и прийти ночью в густой лес. Фальстаф же любит называть соучастников своих проказ именами членов шайки Робина. («Фальстаф: А ты что скажешь, Скарлет и Джон?»).

Веселый пастух из Уэйкфилда (The Jolly Pinder of Wakefield)

Баллада входит в состав рукописи Перси, где дана с большими сокращениями. Ее герой, пастух Джордж-э-Грин – герой английского фольклора и пьесы драматурга Роберта Грина, написанной в 1594 году. В пьесе пастух не только побеждает Робин Гуда, но и разоблачает заговор против короля, становясь его приближенным.

В оригинале pinder , правильнее pinner – пастух, каждый день отгонявший общинное стадо на выпас и обратно. Уэйкфилд – город в Йоркшире, недалеко от Барнсдейла.

Михайлов день, отмечавшийся 29 сентября, был в Англии обычной датой отдачи долгов и окончания срока найма.

Робин Гуд и кожевник (Robin Hood and the Tanner)

Перевод М. Кантора сделан специально для этого издания. Балладу также переводила В. Сергеева.

Робин Гуд и медник (Robin Hood and the Tinker)

Баллада печаталась в «листках» XVII века.

Перевод М. Кантора сделан специально для этого издания.

В этой балладе, как и в некоторых других, имеется зачин, коротко пересказывающий содержание. Такой куплет предваряет некоторые баллады, но из переводов его обычно убирают.

Бэнбери – городок в Оксфордшире, известный в старину своей ярмаркой.

Робин Гуд и незнакомец (Robin Hood and the Stranger)

Баллада печаталась в «листках» XVII века под названием «Робин Гуд и заново рожденный» – имелось в виду, что ее герой, вступив в братство разбойников, обрел новое имя и новую жизнь. В сборнике Дж. Ритсона 1795 года она издана под названием «Робин Гуд и незнакомец».

Перевод М. Кантора сделан специально для этого издания.

Робин обнаруживает в строптивом и драчливом незнакомце родственника; этот сюжет также относится к Артуровскому циклу. Сэр Кей, сенешаль, рыцарь строптивого нрава, приходится королю Артуру кузеном – данное обстоятельство открывается не сразу.

По легенде, Уилл Гамвелл был сыном сестры Робин Гуда и соседского помещика. Убив в ссоре стюарда отца, он бежал к разбойникам, где получил «лесное» имя – Скарлет, то есть «алый» (окровавленный), или Скейтлок, от англосаксонского Шерлок (белокурый).

Робин Гуд освобождает Вилла Статли (Robin Hood rescuing Will Stutly)

Баллада печаталась в «листках» XVII века. Упомянутый в ней Уилл (Вилл) Статли – то же лицо, что Уилл Скарлет, как он и назван в одном из вариантов текста.

Перевод М. Кантора сделан специально для этого издания. Балладу также переводили Вс. Рождественский, Игн. Ивановский и В. Потапова.

Робин Гуд и Алан-э-Дейл (Robin Hood and Allen a Dale)

Баллада печаталась в «листках» XVII века, но ее прозаический пересказ содержится уже в «Жизни Робин Гуда», написанной в XVI веке антикваром Дж. Слоуном.

Робин, представляющийся «музыкантом из северной страны», – любопытная деталь еще и потому, что образная параллель «арфа – лук» выявляет принципиальную связь лесного обитателя с менестрелем.

В «Правдивой истории о Робин Гуде» этот образ повторяется: разбойники играют музыку для стражи епископа – на тетиве своих луков, их стрелы – это смычки.

Алан-э-Дейл («Алан из долины») упоминается только в этой балладе. В прозаической биографии Робин Гуда его место занимает тот же Уилл Скарлет. В последующей традиции Алана принято изображать странствующим певцом, сочинителем баллад о Робине, но в тексте никаких указаний на это нет.

Робин Гуд и дева Мэриан (Robin Hood and Maid Marian)

Эта поздняя баллада известна по «листкам» второй половины XVII столетия и, вероятно, написана тогда же. В ней Робин Гуд впервые обрел романтическую возлюбленную, никаких следов которой нет в более ранних балладах.

Перевод В. Эрлихмана сделан специально для этого издания.

Дева Мэриан упоминается как возлюбленная Робин Гуда только в трех поздних балладах. Вероятно, ее образ пришел из «майских игр», соединившись с героиней куртуазных пьес Э. Мандея – Мэриан-Матильдой, женой Робина.

Розамунда Клиффорд (ок. 1150–1176) – фаворитка короля Генриха II, Джейн Шор (1445–1527) – фаворитка Эдуарда IV.

Поздние баллады вслед за пьесами Э. Мандея называют Робин Гуда графом Хантингдонским, лишенным владений из-за интриг его дяди – аббата монастыря Святой Марии в Йорке. Вся эта коллизия исторически недостоверна.

Руку Мэриан дал Робин Гуд, и ушли они ‹…› к дубравам зеленым, где свободные люди живут… – по подсчетам историков, до 10 % численности разбойничьих шаек составляли женщины – они не только готовили и стирали, но и участвовали в грабежах. Были там и служители церкви, которые причащали наиболее богобоязненных бандитов. Таким образом, в отряде «вольных стрелков» могли состоять и дева Мэриан, и монах Тук, но на практике они встретились с Робин Гудом только в легенде. А точнее – в популярных в Англии «майских играх», непременными участниками которых были веселый лучник в зеленом кафтане, монах с огромной дубиной и девица богатырского сложения, роль которой обычно играл мужчина. Игры явно восходят к языческому празднику плодородия, а троица их участников – к древним богам. Гудом или Ходом звали одного из них, слепого сына Водена (Одина), которого изображали с луком и в капюшоне.

Робин Гуд молится Богу (Robin Hood’s Golden Prize)

В оригинале – «Золотая добыча Робин Гуда». Баллада впервые напечатана в «гирляндах» XVII века и отражает тогдашнюю враждебность большинства англичан к католической церкви, еще сильнее заметную в «Подлинной истории Робин Гуда».

Балладу также переводил Игн. Ивановский.

Робин Гуд и счастливый улов (Robin Hood’s Fishing)

В оригинале – «Рыбалка Робин Гуда». Баллада напечатана в «гирляндах» XVII века, но написана, по всей видимости, в предыдущем столетии, когда английский патриотизм переживал подъем из-за противостояния с Испанией. В собрании Ф. Чайлда она носит название «Благородный рыбак».

Перевод М. Кантора сделан специально для этого издания. Балладу также переводили Игн. Ивановский и В. Сергеева.

Скарборо – город в графстве Норз-Йоркшир, в средние века рыбацкий порт и место популярной ярмарки. В XVIII веке здесь был создан первый в Англии морской курорт.

Люди Саймоном звали меня… – апостола Петра, до того как он стал учеником Христа, звали Симоном (Саймоном).

Со времен Столетней войны французские пираты нередко нападали на английские корабли и прибрежные селения. Расправляясь с ними, Робин Гуд не только спасает рыбаков, но и совершает патриотический поступок, поскольку французы в ту эпоху, да и позже, были традиционными врагами англичан.

Приюты для сирот и стариков начали создаваться в Англии во второй половине XVI века, что помогает датировать балладу.

Робин Гуд и удалой коробейник (The Bold Pedlar and Robin Hood)

Перевод М. Кантора сделан специально для этого издания.

В оригинале pedler – бродячий торговец, то же самое, что коробейник в России XVIII–XIX веков.

Странное имя Гэмбл Голд («ставка золотом») – скорее всего, искаженное «Гамвелл», а сама история повторяет сюжет встречи Робин Гуда и Уилла Скарлета.

Робин Гуд и лесничий (Robin Hood and the Ranger)

Баллада впервые напечатана в собрании Ф. Чайлда.

Перевод М. Кантора сделан специально для этого издания.

Робин Гуд и шотландец (Robin Hood and the Scotchman)

Баллада впервые напечатана в собрании Ф. Чайлда.

Перевод В. Эрлихмана сделан специально для этого издания.

Отношения между жителями Шотландии и Северной Англии долго были враждебными из-за частых войн и вооруженных набегов. Они потеплели только после 1603 года, когда две страны объединились под властью династии Стюартов. Очевидно, баллада сложена после этой даты, поскольку отношение к шотландцам здесь вполне благожелательное.

Робин Гуд и нищий (Robin Hood and the Beggar)

Баллада печаталась в «листках» XVII века. Именно к ним восходит ее разделение на две части, поскольку для одного «листка» баллада слишком велика.

Что фунтов десять было там… – в оригинале two pecks; пек – старинная единица объема, равная четверти бушеля или 7,6 литров. Здесь исправлена ошибка Г. Адамовича, который перевел это выражение как «пара дятлов», хотя дятел (pecker) не только несъедобен, но и довольно мал.

…Где мельницы стоят?.. – Робин намекает на сказочную страну, где «мельницы счастья» выдают всем желающим любую снедь.

Робин Гуд и свинопас (Robin Hood and the Shepherd)

Баллада печаталась в «листках» XVII века.

Перевод М. Кантора сделан специально для этого издания.

Веселье Робин Гуда (Robin Hood’s Delight)

Баллада печаталась в «листках» XVII века.

Перевод М. Кантора сделан специально для этого издания.

Робин Гуд и торговцы (Robin Hood and the Pedlars)

Баллада впервые напечатана в собрании Ф. Чайлда. Некоторые ученые считают ее стилизацией, сделанной в XIX столетии – возможно, пародийным подражанием балладе «Робин Гуд и удалой коробейник».

Перевод В. Эрлихмана сделан специально для этого издания.

В оригинале Kit o Thirske. Кит – уменьшительная форма имени Кристофер, Тирск – городок в графстве Норз-Йоркшир.

Маленький Джон просит милостыню (Little John a Begging)

Баллада входит в состав рукописи Перси, но с большими сокращениями, которые восстановлены по «листку», напечатанному около 1650 года.

Перевод В. Эрлихмана сделан специально для этого издания.

В тексте не поясняется, зачем разбойникам надо было притворяться нищими. Возможно, Робин Гуд подозревал, что у нищих гораздо больше денег, чем кажется, что потом и подтвердилось.

После казни преступника деньги на помин его души получали только нищие того церковного прихода, где совершалась казнь. Им же доставалась мелочь после отпевания жителей прихода, а вот объедки с поминок могли перепасть и бродячей компании нищих вроде той, к которой примкнул Маленький Джон.

Робин Гуд и доблестный рыцарь (Robin Hood and the Valiant Knight)

Баллада впервые напечатана в собрании Ф. Чайлда. Примерная дата ее создания – конец XVI века.

Перевод М. Кантора сделан специально для этого издания.

В тексте ошибочно говорится о Вилле Локсли – это прозвище самого Робин Гуда, которое автор баллады мог отдать Скарлету, как его племяннику.

Здесь в роли убийцы Робина выступает не монахиня, а монах – вероятно, сочинители баллады плохо знали фольклорную традицию.

Робин Гуд и епископ Герфорда (Robin Hood and the Bishop of Hereford)

Баллада впервые напечатана в собрании Ф. Чайлда и представляет собой вариант более ранней баллады «Робин Гуд и епископ».

Перевод М. Кантора сделан специально для этого издания. Балладу также переводил Игн. Ивановский.

Город Герфорд (Херефорд), столица графства Херефордшир, находится в Западной Англии.

Слово «портмоне» (в тексте portmantua) в Средние века означало потайной кошель, который носили под плащом.

Женитьба Робин Гуда (The Wedding of Robin Hood and Little John)

Баллада написана на шотландском языке в XVIII веке и напечатана в книге «Баллады о Робин Гуде» в 1847 году.

Перевод В. Эрлихмана сделан специально для этого издания.

О славном Робин Гуде (Robin Hood’s Birth, Breeding, Valor and Marriage)

В оригинале эта баллада имеет длинное название «Рождение, воспитание, доблесть и женитьба Робин Гуда». Она известна по «листкам» второй половины XVII столетия и, вероятно, написана тогда же. По стилю и содержанию она сильно отличается от ранних баллад, отражая влияние пьес Э. Мандея, где Робин представлен галантным аристократом.

Адам Белл, Клим (Клем) из Клу и Уильям из Клоудсли – трое друзей-разбойников, герои баллад, популярные когда-то не меньше Робин Гуда.

Сэр Гай из Уорика – уже упоминавшийся герой рыцарских романов, связанный здесь с семейством Гамвеллов – родственников Робин Гуда по матери.

Эсквайром или сквайром в средневековой Англии называли дворянина, не имеющего титула или рыцарского звания. Первоначально этим словом, происходящим от латинского scutarius (щитоносец), называли оруженосца рыцаря.

«Царица пастухов» Клоринда получила свое имя от героини поэмы Т. Тассо «Освобожденный Иерусалим», воинственной сарацинской принцессы.

Робин Гуд и дочь дубильщика (Robin Hood and the Tanner’s Daughter)

Баллада впервые напечатана в книге «Баллады о Робин Гуде» в 1847 году.

Перевод В. Эрлихмана сделан специально для этого издания.

Городок Барнесли (Барнсли) находится в графстве Сауз-Йоркшир.

Робин Гуд и султан Арагона (Robin Hood and the Prince of Aragon)

Баллада сохранилась только в собрании Ф. Чайлда. Вероятно, это созданная в XVI веке стилизация, где популярные герои баллад вписаны в антураж рыцарских романов.

Перевод М. Кантора сделан специально для этого издания.

Христианский рыцарь, избавляющий город от осады мусульманского великана (сарацина, турка и т. п.) – сюжет распространенный. Ср., например, «Коронование Людовика» (из цикла о Гийоме Оранжском). Христианский рыцарь Гийом спасает Париж, осажденный великаном Галфаром. Кстати сказать, «арагонский» мотив в этой жесте присутствует: под сарацинским великаном – скакун из Арагона, арагонец.

Арагонское королевство, впоследствии объединившееся с Кастилией, вело самостоятельную политику во время Столетней войны, кооперируясь, например, с баронским заговором, возглавляемым Изабеллой, вдовой Иоанна Безземельного.

Брачный союз Арагонского королевства с Англией действительно планировался, но позже.

Так, в 1482 году обсуждался брак Фердинанда Арагонского с Екатериной Йоркской, дочерью Эдуарда IV. После смерти последнего планы расстроились.

Любопытно также, что в пьесе Шекспира «Венецианский купец» неудачливым претендентом на руку Порции назван принц Арагонский.

В переводе опущен фрагмент, повествующий о встрече Робина с его племянником Уиллом Скейтлоком и о том, как он познакомил его со своими стрелками – «сотней статных молодцов».

Султан Арагона – правитель условного мусульманского королевства, никак не связанного с Арагоном в Испании. В одном из вариантов баллады он назван Акароном – искаженное «аль-Коран».

Городок Максфилд находится в графстве Сауз-Йоркшир, но графского рода с таким названием никогда не существовало.

Робин Гуд и королева Кэтрин (Robin Hood and Queen Katherine)

Баллада входит в состав рукописи Перси, но с большими сокращениями. Полный вариант восстановлен по «манускрипту Лесников», найденному в 1993 году.

Перевод М. Кантора сделан специально для этого издания.

Эта баллада переносит Робин Гуда в XVI век – точнее, в начало правления Генриха VIII и его жены-испанки Екатерины Арагонской (Кэтрин).

Клифтон упоминается как соратник Робин Гуда только в этой балладе. Темпест – королевский лучник, служивший при дворе не Генриха VIII, а его отца Генриха VII.

Имеется в виду рыцарь Ричард Ли из «Малой жесты о Робине Гуде».

А вот епископ Хердфордшир! – о тсылка к балладе «Робин Гуд и епископ Герфорда».

Робин Гуд и королевская погоня (Robin Hood’s Chase)

Баллада печаталась в «листках» XVII века как продолжение баллады «Робин Гуд и королева Кэтрин».

Перевод И. Писарского сделан специально для этого издания.

Робин Гуд и королевская дружба (The King’s Disguise and Friendship with Robin Hood)

Баллада печаталась в «листках» XVII века и представляет собой позднюю переделку седьмой песни «Малой жесты».

Перевод И. Писарского сделан специально для этого издания.

Король Ричард, чей престол захватил его брат Иоанн Безземельный, скитается по лесам и встречает Робин Гуда.

Сюжет, в котором младший брат обманом захватывает престол, а другой брат отправляется в изгнание, популярен в литературе. См., например, «Как вам это понравится» Шекспира – где утративший власть брат удаляется вместе с преданными слугами в лес (у Шекспира – Арденский лес). В лесу возникает королевский двор – своего рода правительство в изгнании. Равным образом эта тема обыграна у Шиллера в «Разбойниках».

Король, прощающий разбойников и пользующийся услугами шайки, – этот сюжет привлек внимание Вальтера Скотта. В романе «Айвенго» Ричард Львиное Сердце, сохраняющий инкогнито, заключает союз с разбойником Локсли (Робин Гудом) и его шайкой.

Любопытно, что этот же сюжет был обыгран и Шекспиром. В пьесе «Генрих IV» принц Гарри (ставший в следующей части королем Генрихом V) участвует вместе с Фальстафом, Пойнсом, Бардольфом и т. д. – в нападении на купцов в лесу, они переодеваются разбойниками. Лесной грабеж описан Шекспиром саркастически, парадируя баллады о лесных молодцах; принц Гарри, желая показать свое отличие от своих товарищей разбойников, отбирает у них награбленное.

Это единственная баллада, где король, с которым общался Робин, назван Ричардом – по всей видимости, Ричардом Львиное Сердце.

Принято связывать легендарного разбойника с временем правления Ричарда Львиное Сердце (1189–1199). Первым это сделал драматург елизаветинской эпохи Энтони Мандей, за которым последовал Вальтер Скотт – в его романе «Айвенго» Робин из Локсли, тот же Робин Гуд, помогает вернувшемуся из крестового похода королю восстановить в Англии закон и справедливость. Однако реалии баллад однозначно указывают на более позднее время – лишь немногие из них под влиянием книжной традиции упоминают Ричарда и его крестоносные подвиги, порой даже делая Робин Гуда их участником. Иногда Робина считают современником наследовавшего Ричарду Иоанна Безземельного (1199–1216), при котором английские бароны восстали против жестокого и трусливого короля, заставив его подписать Великую хартию вольностей. Восстаниями было отмечено и правление сына Иоанна Генриха III (1216–1272), когда граф Симон де Монфор разбил короля в сражении и фактически правил страной до своей гибели в очередной битве. На севере Англии еще долго партизанили сторонники Монфора, в том числе рыцарь Роджер Годберд из Шервудского леса – его часто считают главным (хотя и не единственным) прототипом Робин Гуда.

Баллады о Робин Гуде

Робин Гуд и лесники

Высок и строен Робин Гуд.
Ему пятнадцать лет,
И веселее смельчака
Во всей округе нет.

Пришел однажды в Нотингем
Отважный Робин Гуд.
Глядит - пятнадцать лесников
Вино и пиво пьют.

Пятнадцать дюжих лесников
Пьют пиво, эль и джин.
«Все бедняки у нас в руках,
Не пикнет ни один!»

«А ну, скажите, лесники,
Что нового в стране?»
«Король на спор зовет стрелков».
«Ну что ж, мой лук при мне».

«Твой лук? - смеются лесники. -
Кто звал тебя, юнца?
Да ты, мальчишка, тетиву
Натянешь до конца?»

«Я ставлю двадцать золотых,
Для ровного числа.
Оленя за пятьсот шагов
Убьет моя стрела».

«Идет, - сказали лесники, -
Любой заклад хорош.
Оленя за пятьсот шагов,
Хоть лопни, не убьешь».

Но не успел никто из них
Ни охнуть, ни моргнуть,
Как Робин за пятьсот шагов
Попал оленю в грудь.

Один прыжок, другой прыжок -
Олень на землю лег.
«Моя победа, лесники,
Трясите кошелек!»

«Не стоит, парень, наш заклад
Такого пустяка.
Ступай-ка прочь, не то, смотри,
Намнем тебе бока».

Вовсю смеясь, за разом раз
Спускал он тетиву,
И каждый раз один лесник
Валился на траву.

Последний бросился бежать,
Помчался что есть сил,
Но зоркий Робин и его
Стрелой остановил.

Тогда шериф своим стрелкам
Велел бежать бегом,
За королевских лесников
Расправиться с врагом.

Одних без ног несли домой,
Других стрелков - без рук,
А Робин Гуд ушел в леса,
Забрав свой верный лук.

Робин Гуд и вдова

Двенадцать месяцев в году,
Их дюжина, считай,
Но веселее всех других
Весенний месяц май.

Из леса вышел Робин Гуд,
Деревнею идет
И видит - старая вдова
Рыдает у ворот.

«Что слышно нового, вдова?» -
Сказал ей Робин Гуд.
«Трех сыновей моих на казнь
Сегодня поведут».

«А чем же эти молодцы
Нарушили закон?
Сожгли соседний монастырь?
Чужих украли жен?»

«Как можно, добрый человек,
Переступать закон!
Не жгли они монастыря,
Чужих не крали жен».

«За что же слуги короля
На казнь их поведут?»
«Они охотились в лесу
С тобою, Робин Гуд!»

«Клянусь, - воскликнул Робин Гуд -
Ты рано плачешь, мать!
Но видит бог, что я бы мог
Навеки опоздать!»

Вот Робин в город Ноттингем
Пустился напрямик,
И нищий встретился ему,
Совсем седой старик.

«Что слышно нового, отец?» -
Промолвил Робин Гуд.
«Сегодня в городе на казнь
Трех братьев поведут».

«Снимай, отец, свое тряпье,
Наденешь мой наряд.
А вот мешочек серебра,
Хоть месяц пей подряд».

«Красив и прочен твой наряд,
А мой совсем худой.
Не обижай меня, сынок,
Не смейся над нуждой».

«Снимай, снимай свое тряпье,
Оно мне подойдет.
А вот и двадцать золотых -
Пируй хоть целый год!»

Стал одеваться Робин Гуд.
Сперва надел колпак.
И тот колпак стоял колом,
Держался кое-как.

Накинул Робин ветхий плащ.
Висел он как мешок
И был залатан вкривь и вкось
И вдоль, и поперек.

Надел он старые штаны
С огромною дырой.
«Ого! - воскликнул Робин Гуд. -
Затейливый покрой!»

Надел чулки и башмаки,
И снова в путь готов.
«В таких чулках, - прибавил он, -
Спасаться от долгов!»

И посмеялся Робин Гуд
Наряду своему:
«Да, по одежке встретят нас,
Проводят по уму».

Прошел заставу Робин Гуд,
Плащом лицо прикрыв.
И вот на улице ему
Попался сам шериф.

«Спаси господь тебя, шериф,
А я тут ни при чем.
Скажи-ка, что ты дашь тому,
Кто будет палачом?»

«Штаны из лучшего сукна, -
Шериф ему в ответ. -
Штаны из лучшего сукна
И пригоршню монет».

«Я помогать тебе, шериф,
Не стану нипочем.
Проклятье вечное тому,
Кто будет палачом.

Мешок для мяса я ношу,
Для хлеба два мешка,
А этот маленький мешок -
Для звонкого рожка.

Рожок мой знает Робин Гуд
И весь лесной народ,
И эта музыка тебе
Добра не принесет».

«Ну что ж, труби! - сказал шериф. -
Подумаешь, гроза.
Труби, покуда у тебя
Не вылезут глаза!»

Запел рожок, - и дальний лог
Откликнулся ему,
И скачет сотня верховых
По ближнему холму.

Запел рожок, - и топот ног
Послышался вдали,
И пятьдесят лихих стрелков
Бегут в густой пыли.

«Кто там бежит? - спросил шериф. -
Куда они бегут?»
«Ступай, шериф, встречать гостей!» -
Ответил Робин Гуд.

Шериф готовил три петли
Трем братьям-удальцам,
Но в этот день в одной из них
Он был повешен сам.

Робин Гуд и мясник

Однажды на лесной тропе
Прекрасным летним днем
Увидел Робин мясника
С тележкой и конем.

«Привет, привет тебе, мясник.
Твой конь и впрямь хорош.
Давно ли начал торговать
И сытно ли живешь?»

«Не первый год, - мясник в ответ, -
Торговлю я веду.
Как подойдет базарный день,
Стою в мясном ряду».

«Ну что ж, - промолвил Робин Гуд,
Другую речь начнем.
А сколько стоит твой товар,
С тележкой и конем?»

«Немного стоит мой товар.
Чтоб не жалеть о нем -
Всего четыре золотых,
С тележкой и конем».

«Плачу на месте за товар,
Тележку и коня.
Посмотрим, есть ли мясники
Удачливей меня!»

Приехал Робин в Ноттингем
И начал торговать.
За пенс он больше отдавал,
Чем мясники - за пять.

Вокруг тележки и коня
Волнуется народ.
Сидят без дела мясники,
А Робин продает.

«Смешно, - сказали мясники, -
Смотреть на молодца.
Должно быть, он решил спустить
Имение отца.

Ну что ж, здорово, новичок!
На пир тебя зовем.
Сегодня все мы, мясники,
Идем к шерифу в дом».

«Будь проклят, - Робин отвечал,
Кто с вами не пойдет.
Пируем вместе, мясники,
Хоть ночь, хоть целый год!»

И у шерифа за столом
Похвастал Робин Гуд:
«За всех я золотом плачу,
Кто пьет сегодня тут!»

«Он спятил, - шепчут мясники, -
Он бредит, он в жару».
«Постой же, - думает шериф, -
Тебя я оберу».

«Скажи, мясник, - спросил шериф,
Богат ли ты скотом?»
«О да, мой добрый господин,
И землями притом.

Пятьсот голов в моих стадах,
Бог видит, я не лгу,
И если хочешь посмотреть,
Я показать могу».

Шериф уселся на коня,
Запасшись кошельком,
А Робин Гуд в тележку сел
Его проводником.

Вот едет по лесу шериф,
Монетами звеня,
И говорит: «Храни господь
От Робина меня!»

Еще проехали они,
И мимо, напролом,
Олени вихрем пронеслись,
Не меньше ста числом.

«Ну как, шериф, хорош ли скот,
Богаты ли стада?»
«Молчи, мясник, я сам не рад,
Что выехал сюда».

К шерифу Робин подошел,
Потряс его слегка
И вытряс груду золотых
На плащ из кошелька.

Из леса выбрался шериф,
Качаясь на коне.
«Прощай, шериф, и помни нас,
Да кланяйся жене!»

Добрался до дому шериф,
Велел позвать жену
И ей, вздыхая, рассказал
О том, как был в плену.

«И поделом, - жена в ответ, -
Зачем поехал сам?
Тебе ли Робина ловить
Да рыскать по лесам?»

«Разбойник смел, - вздохнул шериф,
Ловить его не мне.
Куда спокойнее, жена,
Держаться в стороне!»

Робин Гуд и лесники освобождение Вилла Статли

Чудесно жить в глухом лесу,
И спать в лесу, и есть.
Но как-то раз в Шервудский лес
Пришла дурная весть:

Вилл Статли связан по рукам
И заточен в тюрьму.
Ловушку среди бела дня
Подстроили ему.

Хоть два шерифовых стрелка
Остались на земле,
Но завтра, чуть забрезжит день,
Повиснет Вилл в петле.

Когда услышал Робин Гуд,
Что схвачен храбрый Вилл,
Созвал он доблестных стрелков
И новость объявил.

И каждый клялся головой,
Что Статли будет жив,
Хотя бы всех своих людей
Собрал на казнь шериф.

Едва дозорных Робин Гуд
Расставил по кустам,
Из замка высыпал народ
И вышел Статли сам.

Был крепко связан храбрый Вилл,
Едва ступить он мог,
И, посмотрев по сторонам,
Вздохнул лесной стрелок.

«Прошу о милости, шериф,
О сущем пустяке.
Не подобает молодцу
Болтаться на суке.

Вели мне руки развязать
И дать хороший меч.
В бою от честного меча
Не жаль на землю лечь».

Но крикнул стражникам шериф,
Чтобы скорее шли.
Не от меча погибнет Вилл,
А от тугой петли.

«Вели мне руки развязать, -
Сказал шерифу Вилл. -
Готов я драться без меча,
Покуда хватит сил».

«Ну да! - сказал ему шериф. -
Еще убьешь кого.
Вот попадись мне Робин Гуд,
Так вздерну и его».

Подходит к виселице Вилл,
Врагами окружен.
И тут из ближнего куста
Встает Малютка Джон.

«Я вижу, Вилл собрался в рай,
Меня не захватив!
Уж это другу не к лицу,
Не правда ли, шериф?»

Верзила мне знаком,
И я его в свою тюрьму
Отправлю прямиком!»

Но, разом к Виллу подскочив,
Рассек веревки Джон,
И у кого-то острый меч
Он вырвал из ножон.

Плечом к плечу, спиной к спине
Рубились Джон и Вилл,
А в это время Робин Гуд
На помощь к ним спешил.

Мелькнула в воздухе стрела
И в дерево впилась.
«Скорей домой! - сказал шериф. -
В лесу не наша власть».

Шериф галопом поскакал,
Пришпоривал как мог.
За ним и стражники его
Пустились наутек.

«Постой, шериф! - воскликнул Вилл.
Хоть лошадь пожалей!
Ты вздернуть Робина хотел,
Так надо быть смелей!»

И вот на воле храбрый Вилл,
Избавлен от петли.
«Навек запомню я, друзья,
Как вы меня спасли.

Мы будем в зарослях бродить,
В волнах густой травы
И слушать звонкий щебет птиц
Да пенье тетивы!»

Робин Гуд и Аллан Э-Дейл

Бродил по роще Робин Гуд,
Присел в густую тень
И незнакомца увидал,
Прекрасного, как день.

Его широкий алый плащ
Багрянцем отливал.
Он шел свободно и легко
И песни распевал.

Назавтра снова Робин Гуд
Уселся в холодке,
И тот же самый весельчак
Прошел невдалеке.

Но алый плащ его пропал
Неведомо куда,
И он, вздыхая, говорил:
«Беда, Аллан, беда!»

И незнакомца Робин Гуд
Спросил в тени дубков:
«А нет ли денег у тебя
Для нас, лесных стрелков?»

«Четыре пейса и кольцо
Несу я в кошельке.
Кольцо увидеть я хотел
У милой на руке.

Я ждал не год, а восемь лет,
Да все, как видно, зря:
Со старым рыцарем она
Стоит у алтаря».

«А как зовут тебя, бедняк?» -
Промолвил Робин Гуд.
«Зови меня Аллан Э-Дейл,
Так все меня зовут».

«А где любимая твоя,
В которой стороне?»
«Прямой дорогой я иду,
Пять миль осталось мне».

Бегом пустился Робин Гуд,
Пять миль бежал подряд.
И видит - в церкви темнота,
Не начался обряд.

Спросил епископ: «Кто вошел?
Мы знать тебя должны».
Ответил Робин: «Я певец
Из Северной страны».

«Входи, певец, я рад певцу
И с музыкой знаком».
«О нет, я встречу у дверей
Невесту с женихом».

Вошел жених, богатый лорд,
В бородке седина.
А с ним красавица вошла,
Печальна и бледна.

«Ну что ж! - воскликнул Робин Гуд.
Невеста неплоха.
Так пусть же выберет она
По сердцу жениха!»

И тут он трижды протрубил,
Подняв свой верный рог,
И двадцать пять лесных стрелков
Ступили на порог.

Они вошли под гулкий свод
И молча стали в круг,
И первым шел Аллан Э-Дейл,
Сжимая длинный лук.

«Ты долго ждал, Аллан Э-Дейл,
И нынче пробил час:
У алтаря без лишних слов
Мы обвенчаем вас!»

Сказал епископ: «Без меня
Не обойтись никак.
Я должен трижды их спросить,
Согласны ли на брак».

Но Джон сутану отобрал
И облачился сам.
«А ну! - воскликнул Робин Гуд.
Утри-ка нос попам!»

И только службу начал Джон,
Захохотал народ:
Семь раз спросил он молодых,
Все спел наоборот.

Робин Гуд и золотая стрела

Шериф без сна проводит ночь,
А днем не правит суд.
Ему покоя не дает
Разбойник Робин Гуд.

Вот в город Лондон, к королю,
Отправился шериф,
И целый час держал он речь,
Колено преклонив.

«Тот не шериф, - сказал король,
Кто упускает власть.
Не нападенья надо ждать,
А первому напасть.

Найди приманку похитрей,
Захлопни западню,
А там вези врага ко мне,
Я сам его казню».

Шериф вернулся в Ноттингем
И думал по пути,
Как Робин Гуда заманить
И счеты с ним свести.

И вот послушные гонцы
Летят во весь опор.
К шерифу доблестных стрелков
Зовут они на спор.

Кто в цель вернее попадет,
Сам стоя за чертой,
Тому достанется стрела
С головкой золотой.

Едва услышал Робин Гуд
Крылатую молву,
Велел он каждому стрелку
Проверить тетиву.

«Ну что ж, - сказал Малютка Джон,
Идемте! В добрый час!
А хорошо бы сделать так,
Чтоб не узнали нас.

Давайте сбросим свой наряд,
Лесной зеленый цвет.
Пусть будет каждый наш стрелок
По-своему одет.

Вот белый плащ, вот желтый плащ,
Вот синие плащи.
Перемешаемся с толпой, -
Попробуй отыщи!»

Из леса вышли удальцы,
И каждый был готов
Хоть умереть, но победить
Шерифовых стрелков.

А в шумный город Ноттингем
Вошли по одному,
Чтоб раньше времени себя
Не выдать никому.

Шериф напрасно на толпу
Глядел из-под руки:
Не попадались на глаза
Мятежные стрелки.

Был славный лучник - желтый плащ,
Хорош и голубой,
Но красный плащ их превзошел
Искусною стрельбой.

Был в красном зоркий Робин Гуд,
Испытанный стрелок.
Куда шутя он попадал,
Никто попасть не мог.

Стрелой он прутик расщепил,
Сам стоя за чертой.
Он честно выиграл стрелу
С головкой золотой.

Пока сбегался весь народ
Смотреть на молодца,
Тихонько выбрались стрелки
Из тесного кольца.

Потом, сойдясь в глухом лесу,
Они присели в тень,
И тут рассказы начались
Про этот славный день.

«Люблю, - воскликнул Робин Гуд,
Нелегкие дела!
Вот только плохо, что шериф
Не знает, где стрела».

«А мы, - сказал Малютка Джон, -
Пошлем ему письмо.
Но не с гонцом оно пойдет,
А полетит само.

Его к стреле я привяжу,
Пущу стрелу в полет.
Пускай оно к шерифу в дом,
Как с неба, упадет».

Был в страшной ярости шериф
От дерзкого Письма,
И сам потом дивился он,
Что не сошел с ума.

Робин Гуд угощает шерифа

Однажды спорили стрелки,
Кто в метку попадет.
Шериф смотрел на их игру,
И тешился народ.

Вот вышел в круг Малютка Джон
Под крики, шум и смех.
Он трижды в метку попадал,
Стрелял вернее всех.

«Кто ты такой? - спросил шериф. -
Ты крепок и плечист».
«Меня зовут, - ответил Джон, -
Рейнольд Зеленый Лист».

«Ступай, Рейнольд, служить ко мне.
Чем худо у меня?
Получишь двадцать золотых
И доброго коня».

И вот одет Малютка Джон
Шерифовым стрелком,
Но и теперь Малютка Джон
С изменой не знаком.

В погожий день в глухом бору
Охотился шериф.
Он на охоту ускакал,
О Джоне позабыв.

Давно шерифа ждет обед,
Но все не едет он.
«Эй, повар, дай-ка мне поесть!» -
Сказал Малютка Джон.

«Потерпишь, - повар отвечал, -
Подать, так сразу всем».
«Ну нет, - сказал Малютка Джон, -
Я все-таки поем!»

Он вынул длинный острый меч,
А дюжий повар - свой,
И оба начали крутить
Мечи над головой.

Сшибались в воздухе клинки,
Не делая вреда.
«Ого! - сказал Малютка Джон. -
Ты бьешься хоть куда.

Пойдешь со мной в Шервудский лес?
Нас примет Робин Гуд».
Ответил повар: «Хоть сейчас!
Мне надоело тут».

И он за мясом и вином
Отправился в подвал.
Малютку Джона он кормил
И сам не отставал.

Потом он ложки и ковши
На кухню приволок.
Они немало серебра
Упрятали в мешок

И светлый кубок золотой
Забрали заодно.
Из кубка этого шериф
Пил пиво и вино.

Смеясь, их встретил Робин Гуд,
Прославленный стрелок.
И в тот же день Малютка Джон
Шерифа подстерег.

«Скажи, Рейнольд Зеленый Лист,
Что делал ты в лесу?»
«Искал тебя, мой господин,
Я весть тебе несу.

Там, за ручьем, олень-вожак,
Невиданный олень -
Зеленый с головы до ног,
Как роща в майский день!»

«Клянусь душой, - сказал шериф,
Оленя погляжу».
«А я, - сказал Малютка Джон, -
Дорогу покажу».

Шериф доехал до ручья,
А там уж гостя ждут:
В зеленом с головы до ног
Выходит Робин Гуд.

Пришлось шерифу пировать.
Сидел он, глядя вбок.
Любимый кубок свой узнал
И больше есть не мог.

Воскликнул Робин: «Веселей!
Еще кусок отрежь!
Малютку Джона ты кормил,
Теперь и сам поешь!

Мы будем долго пировать,
Хоть шесть часов подряд.
Потом наденешь ты, шериф,
Зеленый наш наряд.

Беру тебя в ученики,
В разбойники беру!
Двенадцать месяцев, шериф,
Ты проживешь в бору.

«Клянись, - ответил Робин Гуд, -
На этом вот мече
Не мстить голодным беднякам,
Забыть о палаче!»

Поклялся нехотя шериф
Не грабить бедный люд
И полюбил Шервудский лес,
Как лошадь любит кнут.

Робин Гуд и Ричард Ли

Искал добычу Робин Гуд,
И вот лесной тропой
Проехал рыцарь на коне,
Как будто бы слепой.

Он не пришпоривал коня,
Поводьев не держал.
Печальней рыцарь через лес
Вовек не проезжал.

Его окликнул Робин Гуд:
«Эй, путник, в добрый час!
Сегодня ты у нас гостишь,
Обедаешь у нас».

Омыл лицо и руки гость,
Холстиною отер.
Обильным был лесной обед,
И жарким был костер.

«Спасибо, друг, - промолвил гость, -
За трапезу и честь.
Не приходилось мне давно
Как следует поесть.

Тебя узнал я, Робин Гуд,
Не только по плащу.
Когда-нибудь и я тебя
На славу угощу».

Ответил Робин: «Ладно, друг,
Но нынче как нам быть?
Неужто нам, простым стрелкам,
За рыцаря платить?»

«Увы, не сыщешь у меня
Монет хотя бы горсть».
«А ну проверь, Малютка Джон!
Не обижайся, гость».

Ни пенса денег не нашлось,
Гость вправду был бедняк,
И Робин Гуд его спросил:
«Но, рыцарь, как же так?»

«Ах, Робин Гуд, перед тобой
Несчастный Ричард Ли.
Вот-вот лишусь я навсегда
И крова, и земли.

Знай, если долг монастырю
Я нынче не верну,
То все имущество аббат
Возьмет в свою казну».

«А много ли ты задолжал?
Скажи, я знать хочу».
«Четыре сотни золотых
Никак не заплачу».

За трапезой в монастыре
Ждал рыцаря аббат.
Судью он медом угощал,
И тот был выпить рад.

Вошел с поклоном Ричард Ли,
И говор сразу смолк.
«Ну, Ричард Ли, - спросил аббат, -
Привез ли ты свой долг?»

«Ни пенса, - рыцарь отвечал, -
Достать не в силах я».
«Но долг есть долг, - сказал аббат. -
Долг платят. Пей, судья».

«Всегда долги я отдавал,
Долгами не грешу,
Но нынче у монастыря
Отсрочки я прошу».

«Закон велит, - сказал судья, -
Лишить тебя земли».
«Будь добр, судья, продли мне срок,
Хоть на два дня продли».

«Плохой должник ты, Ричард Ли,
Не стоишь доброты.
В последний раз я говорю,
Что нищим станешь ты».

Аббат от злости покраснел,
Заерзал, замычал.
Судья таращился на стол,
Дивился и молчал.

«Я должником сюда вошел,
Не должником уйду.
Друзья на помощь мне пришли
И отвели беду!»

Обратно ехал Ричард Ли
Не грустен, не суров.
С веселой песней он спешил
Под свой спасенный кров.

Робин Гуд, Ричард Ли и шериф

Давно заметил Робин Гуд,
Что дело не к добру,
Когда шериф зовет стрелков
На честную игру.

Мол, кто в далекую мишень
Вернее угодит,
Того серебряной стрелой
Шериф и наградит.

«Ну что ж, - подумал Робин Гуд, -
Одна игра не в счет.
Шериф готовит западню,
Посмотрим, чья возьмет».

Стрелки явились в Ноттингем.
Был свеж и зелен лист,
А с луга слышен шум толпы
И стрел протяжный свист.

Достойно спорили стрелки,
Хоть спор бывал и крут.
Но всех вернее попадал
Отважный Робин Гуд.

Ему достался весь почет,
Весь шум со всех сторон,
Когда стрелу из серебра
В награду принял он.

Но дал шериф условный знак.
Раздался рев рогов,
И очутился Робин Гуд
В двойном кольце врагов.

«Вовеки проклят будь, шериф!
Твой путь - обман и ложь.
Но час расплаты недалек,
От нас ты не уйдешь!»

Но десять стражников свалил
Десяток метких стрел,
И ускакал домой шериф,
Удрал, покуда цел.

Пробились вольные стрелки,
Двойной прорвали круг
И вместе, дружною гурьбой,
Перебежали луг.

«Не раз, бывало, Робин Гуд,
Сражались мы вдвоем.
Шерифу в лапы ты меня
Не отдавай живьем.

Ты для меня свой честный меч
Достанешь из ножон,
Пусть от него приму я смерть!» -
Сказал Малютка Джон.

«Ну нет, - ответил Робин Гуд, -
Тебе придется жить,
Хоть обещай к моим ногам
Всю Англию сложить».

Он Джона на спину взвалил,
И двинулся вперед,
И по пути еще не раз
Стрелял в шерифов сброд.

На замок набрели стрелки.
Был мал, но прочен он
И свежевыкопанным рвом
Надежно окружен.

Жил в этом замке Ричард Ли.
Ему в тяжелый час
Помог деньгами Робин Гуд,
От разоренья спас.

Он в замок Робина впустил
И весь его отряд.
«Добро пожаловать, друзья!
Таким гостям я рад.

Поднимем мост, закроем вход,
И ваш потерян след.
Я щедрым пиром отплачу
За ваш лесной обед».

Они уселись пировать
И ели от души,
А поутру отряд стрелков
Исчез в лесной глуши.

Шериф от гнева поостыл,
К нему вернулась речь,
И рыцаря он приказал
В засаде подстеречь.

Был на охоте Ричард Ли,
Он сокола спускал
И на шерифовых верзил
Беспечно наскакал.

Его скрутили на земле
И подняли с земли,
И в ноттингемскую тюрьму
Под стражей увезли.

А дома рыцаря ждала
Красавица жена.
О том, что муж ее в тюрьме,
Услышала она.

Она по лестнице сошла
С тревогой на лице
И тут же поскакала в лес
На резвом жеребце.

«Скорей на помощь, Робин Гуд,
Покуда муж мой жив!
За то, что он тебе помог,
Схватил его шериф».

Стрелки помчались что есть сил,
И запросто они
Перелетали на бегу
Канавы и плетни.

Ватагой в город Ноттингем
Вошли они - и вдруг
Им повстречался сам шериф
С отрядом дюжих слуг.

«Успел я вовремя, шериф,
Проворно я бежал,
Но было б лучше для тебя,
Чтоб мертвый я лежал».

«Поездил вволю ты, шериф,
Попридержи-ка прыть.
Довольно грабить бедняков,
Калечить и казнить!»

Рубили вольные стрелки
Шерифовых верзил,
И вот с размаху острый меч
Последнего сразил.

Тогда отважный Робин Гуд
Повел отряд в тюрьму.
Там рыцаря он развязал
И встать помог ему.

«Верхом не езди, Ричард Ли,
Учись ходить пешком,
И станешь ты, не хуже нас,
Лихим лесным стрелком».

Робин Гуд и Гай Гисборн

Еще послушайте рассказ:
Однажды поутру
Охотился Малютка Джон,
Бродил в густом бору.

Вот на опушку вышел он,
Тропой идет - и вдруг
Навстречу едет сам шериф
И с ним полсотни слуг.

Отбился бы Малютка Джон,
Ушел бы по кустам,
Но лук хозяина подвел,
Сломался пополам.

«Будь ты неладен, старый сук,
Тебя заброшу прочь.
Ты мне испортил всю игру,
Ничем не смог помочь».

Веревками привязан Джон
К смолистому стволу,
Пока в бору оленей бьют
К шерифову столу.

А в это время Робин Гуд
Шел ближней стороной
И незнакомца повстречал
На пустоши лесной.

«Привет, привет тебе, стрелок, -
Промолвил Робин Гуд, -
Такие стрелы, как твои,
Должно быть, метко бьют».

«Я сбился с верного пути,
Дороги не найду».
«Тогда скажи, куда идешь,
Тебя я проведу».

«Хочу разбойника поймать,
За помощь заплачу.
Кто Робин Гуда мне найдет,
Того озолочу».

«Ну что же, ловишь, так лови,
Увидим, чья возьмет.
Но мы с тобой как два стрелка
Поспорим наперед.

Нагрянуть может Робин Гуд,
Как гром средь бела дня.
Кого же выставить на бой,
Тебя или меня?»

Они вкопали два прута
И стали за черту,
Чтобы немедля славный спор
Решить начистоту.

Вот незнакомец поднял лук,
Стрела задела прут.
Но прут стрелою расщепил
Отважный Робин Гуд.

«Господь помилуй и спаси,
Наспорился я всласть.
И сам разбойник Робин Гуд
Не смог бы так попасть.

Скажи мне, кто ты, проводник,
И как тебя зовут?»
«Себя сначала назови», -
Ответил Робин Гуд.

«Я имя славное ношу,
Гай Гисборн я зовусь,
Разбойникам я грозный враг,
Но ты, стрелок, не трусь».

Зовусь я Робин Гуд,
И если ищешь ты меня,
То это лишний труд».

И целых три часа подряд
Рубились что есть сил,
Но ни один из силачей
Пощады не просил.

Не остерегся Робин Гуд,
Себя не поберег.
Нога скользнула по корням,
И был он ранен в бок.

«Удар что надо, - он сказал, -
Удар наверняка,
Но раньше смерти умирать
Позорно для стрелка».

Двумя руками взял он меч,
Собрал весь гнев и пыл,
Ударил сверху напролом
И Гисборна убил.

Снял Робин Гуд зеленый плащ,
В ручье омылся он
И, плащ убитого надев,
Надвинул капюшон.

В рог Гисборна он затрубил,
Как будто Гисборн жив.
Протяжный звук достиг холма,
Где отдыхал шериф.

«Вы слышите? - сказал шериф.
Гай Гисборн подал знак.
Он Робин Гуда одолел,
Уж это верно так.

Я слышу, как трубит он в рог,
Испытанный в бою,
Его богатый длинный плащ
По цвету узнаю.

«Я предводителя убил,
Но я еще в долгу.
Позволь, шериф, мне заодно
Прикончить и слугу».

«Я мог бы, - отвечал шериф, -
Тебя озолотить,
Но просишь ты о пустяке.
Что ж, так тому и быть».

«Клянусь душой, - подумал Джон, -
Что голос мне знаком.
И вряд ли буду я сидеть
В темнице под замком».

В ножнах у Робина кинжал,
Да вынуть не с руки:
Уж больно близко сам шериф
И все его стрелки.

«Назад! - прикрикнул Робин Гуд
Им кулаком грозя. -
Мне пленник кается в грехах,
Подслушивать нельзя!»

Разрезал путы Робин Гуд,
Когда никто не ждал,
И Гисборна надежный лук
Малютке Джону дал.

Чуть только Джон достал стрелу,
Едва он поднял лук,
Как прочь шарахнулся шериф
И вся орава слуг.

Шериф галопом поскакал,
Но прянула стрела
И в сердце черное его
Без промаха вошла.

Робин Гуд и епископ Герфорд

Епископ Герфорд держит путь
Через Шервудский лес.
Отважный Робин говорит:
«Идем наперерез!

Убьем оленя пожирней,
Убытка в этом нет:
Епископ щедрою рукой
Заплатит за обед».

Стрелки в одежде пастухов
Танцуют вшестером,
А рядом жарится олень,
Подвешен над костром.

Спросил епископ: «Что за шум?
Откуда эта прыть?
И разрешил ли вам король
Оленя подстрелить?»

«Мы круглый год пасем овец,
А нынче, ваша честь,
Хотим попеть, и поплясать,
И досыта поесть».

Сказал епископ: «Молодцы!
Веселье я люблю
И всю компанию в цепях
Отправлю к королю».

«О пощади! О пощади! -
Заохал Робин Гуд. -
Повсюду ты творишь добро,
Твори его и тут!»

«Не пощажу, не пощажу,
Виновному - петля.
Тебе придется, весельчак,
Потешить короля».

Он поднял рог раструбом вверх,
И на протяжный зов
Полсотни доблестных стрелков
Сбежалось из кустов.

«О пощади! О пощади! -
Епископ застонал. -
Я не поехал бы сюда,
Когда бы только знал».

«Не пощажу! Не пощажу! -
Ответил Робин Гуд. -
Идем со мной, почтенный поп,
Тебя обедать ждут!»

Повел он за руку попа,
И долго, дотемна
Ему со смехом подливал
То пива, то вина.

«Я вижу, тут меня введут
В неслыханный расход!»
«Не трусь, - сказал Малютка Джон,
Я сам проверю счет».

Он разостлал свой длинный плащ,
И триста золотых
Он из епископа натряс
Во имя всех святых.

«Смотрите, как они блестят,
Как сыплются, звеня.
Ты щедрый поп, хотя в душе
Не любишь ты меня!»

И на прощание стрелки
Сыграли на рогах.
Пришлось епископу плясать
В тяжелых сапогах.

Робин Гуд, Старуха и епископ

Весенним утром Робин Гуд
Шел по лесу, - и вдруг
Епископ встретился ему
С большим отрядом слуг.

«Беда!» - подумал Робин Гуд. -
Конец пришел стрелку.
Меня повесит этот поп
На первом же суку».

Пустился Робин наутек
И видит ветхий дом,
А в нем старуха у окна
Сидит с веретеном.

«Откуда взялся ты, стрелок,
И как тебя зовут?»
«Мое жилье - Шервудский лес,
А имя - Робин Гуд.

Епископ гонится за мной,
Мы старые враги.
Помочь не можешь, так прощай,
А можешь - помоги».

Старуха Робину в ответ:
«Коль ты и вправду ты,
Прими подмогу, Робин Гуд,
От нашей нищеты.

Кто мне прислал в тяжелый год
И плащ, и башмаки,
Того я как-нибудь спасу
От вражеской руки».

«Тогда снимай свое тряпье,
Клади веретено,
Бери зеленый мой наряд
И стрелы заодно».

Переоделся Робин Гуд
И вышел за порог,
И, миновав кольцо врагов,
Исчез лесной стрелок.

Епископ к домику вдовы
Подъехал на коне.
«Эй, живо Робина схватить
И привести ко мне!»

Епископ едет впереди
С улыбкой на лице,
А следом пленника везут
На белом жеребце.

Но вдруг из заросли лесной
Выходит Робин Гуд,
А следом вольные стрелки
Плечом к плечу идут.

«Кто ты? - епископ застонал. -
Кого с собой я вез?»
«Милорд, я старая вдова,
А ты - паршивый пес!»

Хотел епископ ускакать,
Собрав остаток сил,
Но Робин Гуд шагнул вперед
И путь загородил.

Он взял за шиворот попа,
Стащил его с седла
И крепко к дубу привязал
На два тугих узла.

Потом нащупал кошелек
И срезал с ремешка,
И вытряс груду золотых
На плащ из кошелька.

«Теперь отпустим мы попа, -
Сказал Малютка Джон, -
Но пусть он мессу пропоет,
Такой у нас закон».

И, несмотря на важный сан
И свой высокий пост,
Уехал задом наперед,
Держась за конский хвост.

Робин Гуд и отчаянный монах

Прекрасной летнею порой
Стрелки сошлись в бору
И, чтобы силу испытать,
Затеяли игру.

Кто на дубинках начал бой,
А кто скрестил мечи.
«Ого! - воскликнул Робин Гуд.
Вот это силачи!»

Вовсю смеется храбрый Вилл,
Хохочет от души:
«Бывает сила посильней,
Мой Робин, не спеши.

Живет отчаянный монах
В аббатстве за рекой.
Он может каждого из нас
Свалить одной рукой».

Тогда отважный Робин Гуд
Поклялся сгоряча
Не есть, не пить, но разыскать
Монаха-силача.

Собрал он стрелы, поднял лук
И тут же, налегке,
Вскочил на резвого коня
И поскакал к реке.

К воде спустился Робин Гуд.
Где был удобный брод.
Глядит, - приземистый монах
По берегу идет.

На голове железный шлем
Издалека блестит.
У пояса короткий меч,
В руке тяжелый щит.

На землю спрыгнул Робин Гуд
И привязал коня:
«А ну-ка, пастырь, через брод
Перенеси меня!»

Монах под Робина подлез
(А Робин был тяжел).
Монах молчал, покуда вброд
Реки не перешел.

Он Робин Гуда перенес,
Но только спрыгнул тот,
Монах сказал: «Неси меня
Обратно через брод!»

Понес монаха Робин Гуд
(А был монах тяжел),
И молча, с ношей на плечах,
Он реку перешел.

Монаха Робин перенес,
Но только спрыгнул тот,
Как Робин крикнул: «Эй, тащи
Обратно через брод!»

Простился рыцарь, поскакал
Дорогою своей,
И веселится Робин Гуд
С друзьями много дней.

Я расскажу вам, как шериф
Стрелкам в густом бору
Из Ноттингама кликнул клич
На славную игру.

Пускай все лучшие стрелки
К нему сойдутся в срок.
И победит других один,
Кто лучше всех, стрелок;

Кто попадает лучше всех,
Стреляя вдаль и ввысь,
Там, где зеленые дубы
Широко разрослись;

В награду он возьмет стрелу
Литого серебра,
Где золотое острие
И гребень у пера.

Услышал это Робин Гуд
Под деревом густым:
– Друзья, на славную игру
К шерифу поспешим.

Живее собирайтесь в путь,
Мы все стрелять пойдем.
Нас хорошо встречать шериф
Клялся в лесу густом.

И туго натянули лук
С убором дорогим
Сто сорок молодых стрелков,
Стоящих перед ним.

Когда стрелять они пришли
К мишеням в Ноттингам,
Немало с луками стрелков
Уже стояло там.

– Стреляют шестеро со мной.
Другие в свой черед
Пусть наготове держат лук,
Коль нас измена ждет.

Воскликнув это, лук согнул
Четвертым Робин Гуд.
С мишенью рядом стал шериф
Смотреть, как стрелы бьют.

Три раза Робин Гуд стрелял,
Три раза прут дробил,
И с белою рукой Джильберт
Таким же ловким был.

Джон Маленький и Вилл Скейтлок
Хорошие стрелки,
Рейнольд и Мук не хуже их
По верности руки.

И все стреляют хорошо.
Все стрелы метко бьют.
Но попадает лучше всех
Веселый Робин Гуд.

За это был он награжден
Серебряной стрелой.
Учтиво он благодарил
И в лес пошел домой.

Кидали брань ему вослед,
В большой трубили рог.
– Предатель, – крикнул Гуд, – постой,
И твой настанет срок!

Ты будешь знать, шериф-гордец,
Как мстить гостям своим.
Другое ты мне обещал
Под деревом густым.

Когда б ты был в моем лесу
Под дубом для бесед,
Ты дал бы лучший мне залог,
Чем верный твой обет.

Не раз гудела тетива,
И много пело стрел,
И не один в лохмотьях бок
От схватки потерпел.

Но все ж верней, чем Робин Гуд,
Стрелять никто не мог:
Шерифа люди от него
Со всех бежали ног.

Покончив дело, Робин Гуд
В леса уйти хотел.
Немало было в этот час
Им выпущено стрел.

Джон Маленький в колено был
Стрелою поражен,
Не мог ни ехать, ни идти
От острой боли он.

И Джон промолвил: – Господин,
Коль ты любил меня,
То ради Господа Христа,
Что мучился три дня,

В награду этих дней, когда
Я был слугой твоим, –
Шерифу гордому не дай
Найти меня живым.

Но голову руби мою,
Схватив свой честный меч.
Хочу я от глубоких ран
Скорее мертвым лечь.

– Я не хочу, чтоб умер ты, –
Воскликнул Робин Гуд, –
Пусть всю английскую казну
За это мне дают.

Понес он Джона на спине.
И много раз в траву
Он клал его, как натянуть
Случалось тетиву.

Прекрасный замок на пути
Стоял в тени лесной,
Двойным был рвом он окружен,
Высокою стеной.

И жил там сэр Ричард из Ли,
Тот рыцарь, для кого
Гуд как-то деньги отсчитал
У дуба своего.

К себе он в замок Гуда взял
И всех его стрелков.
– Войди, – сказал он, – Робин Гуд,
Под мой приютный кров!

Тебя за все благодарю,
Будь гостем, Гуд, моим.
За то, что был со мной учтив
Под деревом густым,

Я всей душой тебя люблю.
Шериф задумал месть,
Пускай он рыщет: у тебя
Приют надежный есть.

Скорее поднимите мост,
Закройте ворота,
И все с оружием в руках
Идите на места!

Со мной ты будешь жить, клянусь
Святым Квентином я,
Двенадцать дней убережет
Тебя стена моя.

Покрыты скатертью, с едой
Уже столы несут,
И со стрелками пировать
Садится Робин Гуд.

Песнь шестая

Я попрошу вас, господа,
Внять повести моей.
Из Ноттингама вел шериф
С оружием людей.

Всех приказал поднять шериф
На бой в краю родном.
Твердыни замка облегли
Они сплошным кольцом.

– Ты, рыцарь, клятву позабыл, –
Кричит гордец-шериф:
– Ты изменяешь королю,
Врага закона скрыв!

Шерифу рыцарь отвечал:
– Сэр, то моя вина,
Но королю, я в том клянусь,
Душа моя верна.

Что можешь сделать ты со мной?
Взять замок мой? Изволь,
Но прежде должен ты узнать,
Что скажет наш король.

Так получил шериф ответ,
Правдивый и простой,
И в город Лондон поскакал
Дорогою прямой.

О рыцаре и Гуде он
Поведал королю,
Потом о дерзостных стрелках
В его лесном краю.

– Всегда, – сказал он, – я держу
Разбойников в руках,
Но непокорен Робин Гуд
На севере в лесах.

– В недельный срок – сказал король, –
Я буду в Ноттингам.
И рыцаря тогда схвачу,
И Робин Гуда там.

Иди, шериф. И мой приказ
Исполнить будь готов:
Себе отважных набери
Со всей страны стрелков.

Шериф простился, поскакал
Дорогою своей,
А Робин Гуд ушел в леса
В один из ясных дней.

У Джона рана зажила.
Он снова невредим,
И Робин Гуда ищет он
Под деревом густым.

А Гуд среди зеленых чащ,
Опять гуляет он.
Его прогулкою шериф
Немало огорчен.

Он Робин Гуда упустил
И не вернет опять,
И стал он рыцаря тогда
И днем, и ночью ждать.

Шериф хотел бы подстеречь
Сэр Ричарда из Ли.
Раз на охоте сокола
Поднялись от земли,

И рыцаря он увидал,
И рыцарь связан был,
В темницу, в Ноттингам сведен,
Почти лишенный сил.

Что будет пойман Робин Гуд,
Христом клялся шериф.
И тотчас бился об заклад,
Сто фунтов положив.

Но леди, рыцаря жена,
Прекрасней бела дня,
Скорей в зеленые леса
Направила коня.

Проехав лес, она нашла
Под деревом густым
И Робин Гуда, и стрелков,
Всегда веселых, с ним.

– Привет, – она сказала, – Гуд,
Тебе в твоей стране!
Святую Деву любишь ты,
И ты поможешь мне.

Не допусти, чтоб мой супруг
Позорно был убит,
Из-за любви к тебе в тюрьме
Он связанный лежит.

И добрый Робин Гуд спросил:
– Кто свел его в тюрьму?
И леди тотчас же: «Шериф», –
Ответила ему:

– Всему виной шериф; и лжи
В рассказе нет моем.
Еще трех миль он не успел
Пройти своим путем.

Воспрянул добрый Робин Гуд,
К себе стрелков зовет:
– Смелей, веселые друзья,
Клянусь Христом, вперед!

А кто покинет нас, клянусь
И Богом, и Христом,
Пусть не встречается со мной
Он на пути моем.

Наделали из прутьев стрел –
Семь раз по двадцати –
Кусты, заборы и плетни
Ломали на пути.

– Я рыцаря, – воскликнул Гуд, –
Хотел бы повидать;
Клянусь Христом, свободным он
Домой пойдет опять.

Как в Ноттингам они пришли
По улицам пустым,
С шерифом гордым, знаю я,
Пришлось столкнуться им.

– Постой, шериф, – воскликнул Гуд. –
Поговори со мной.
Что думает, хочу я знать,
Король, властитель мой?

Так много в эти восемь лет
Я не ходил пешком,
За это мне ответишь ты,
Клянусь самим Творцом.

И, натянув упругий лук,
Гуд тетиву спустил,
Стрела запела, и шериф
На землю пал без сил.

И прежде чем подняться мог
Шериф на бой с врагом,
Его ударил в темя Гуд
Сверкающим мечом.

И Гуд воскликнул: – Поделом!
Лежи, гордец-шериф,
Ты слова не умел держать,
Пока еще был жив.

Стрелки схватились за мечи.
Был каждый тверд и смел,
Из слуг шерифа в этот час
Никто не уцелел.

И Робин к рыцарю пошел
И снял оковы с рук.
И для защиты дал ему
Тугой надежный лук.

– Оставь коня, – промолвил Гуд, –
И бегать научись.
Сквозь дождь и грязь пойдем туда,
Где липы разрослись.

Идем в леса и будем жить
Без горя и забот,
Пока наш Эдуард король
Прощенья не пришлет.

Это очень известная баллада о том, как Робин Гуд спас троих своих приятелей от грозившей им виселицы и повесил шерифа. Вы наверняка читали ее если не в оригинале и в обоих переводах, то по крайней мере в одном каком-нибудь.
Строится она как рассказ о трех встречах Робин Гуда на пути с тремя разными людьми.
Я собрала вместе оригинал и два перевода, один - Самуила Яковлевича Маршака, другой - Марины Ивановны Цветаевой. Пост приурочен ко дню рождения Марины Ивановны, но, если что, - мне оба перевода нравятся.

Robin Hood Rescuing Three Squires

There are twelve months in all the year,
As I hear many men say,
But the merriest month in all the year
Is the merry month of May.

With a link a down and a day,
And there he met a silly old woman,
Was weeping on the way.

"What news? What news, thou silly old woman?
What news hast thou for me?"
Said she, There"s three squires in Nottingham town
To-day is condemned to die.

"O have they parishes burnt?" he said,
"Or have they ministers slain?
Or have they robbed any virgin?
Or with other men"s wives have lain."

"They have no parishes burnt, good sir,
Nor yet have ministers slain,
Nor have they robbed any virgin,
Nor with other men"s wives have lain."

"O what have they done?" said bold Robin Hood,
"I pray thee tell to me:"
"It"s for slaying of the king"s fallow deer,
Bearing their long bows with thee."

"Dost thou not mind, old woman," - he said,
Since thou made me sup and dine?
By the truth of my body," - quoth bold Robin Hood,
"You could not tell it in better time."

Now Robin Hood is to Nottingham gone,
With a link a down and a day,
And he met a silly old palmer,
Was walking along the highway.

"What news? what news, thou silly old man?
What news, I do thee pray?"
Said he, Three squires in Nottingham town
Are condemned to die this day,

"Come change thy apparel with me, old man,
Come change thy apparel for mine;
Here is forty shillings in good silver,
Go drink it in beer or wine."

"O thine apparel is good," he said,
"And mine is ragged and torn;
Wherever you go, wherever you ride,
Laugh ne"er an old man to scorn."

"Come change thy apparel with me, old churl,
Come change thy apparel with mine;
Here are twenty pieces of good broad gold,
Go feast thy brethren with wine."

Then he put on the old man"s hat,
It stood full high on the crown:
"The first bold bargain that I came at,
It shall make thee come down."

Then he put on the old man"s cloak,
Was patched black, blew, and red;
He thought no shame all the day long
To wear the bags of bread.

Then he put on the old man"s breeks,
Was patched from ballup to side;
"By the truth of my body," bold Robin can say,
"This man loved little pride."

Then he put on the old man"s hose,
Were patched from knee to wrist;
"By the truth of my body," said bold Robin Hood,
"I"d laugh if I had any list."

Then he put on the old man"s shoes,
Were patched both beneath and aboon;
Then Robin Hood swore a solemn oath,
It"s good habit that makes a man.

Now Robin Hood is to Nottingham gone,
With a link a down and a down,
And there he met with the proud sheriff,
Was walking along the town.

"O save, O save, O sheriff," he said,
"O save, and you may see!
And what will you give to a silly old man
To-day will your hangman be?"

"Some suits, some suits," the sheriff he said,
"Some suits I"ll give to thee;
Some suits, some suits, and pence thirteen
To-day"s a hangman"s fee."

Then Robin he turns him round about,
And jumps from stock to stone;
"By the truth of mu body," the sheriff he said,
"That"s well jumpt, thou nimble old man."

"I was ne"er a hangman in all my life,
Nor yet intends to trade;
But curst be he," said bold Robin,
"That first a hangman was made.

"I"ve a bag for meal. and a bag for malt,
And a bag for barley and corn;
A bag for bread, and a bag for beef,
And a bag got my little small horn.

"I have a horn in my pocket,
I got it from Robin Hood,
And still when I set it to my mouth,
For thee it blows little good."

"O wind thy horn, thou proud fellow,
Of thee I have no doubt;
I wish that thou give such a blast
Till both thy eyes fall out."

The first loud blast that he did blow,
He blew both loud and shrill;
A hundred and fifty of Robin Hood"s men
Came riding over the hill.

The next loud blast that he did give,
He blew both loud and amain,
And quickly sixty of Robin Hood"s men
Came shining over the plain.

"O who are yon," the sheriff he said,
"Come tripping over the lee?"
"Th"re my attendants," brave Robin did say,
"They"ll pay a visit to thee."

They took the gallows from the slack,
They set it in the glen,
They hanged the proud sheriff on that,
Released their own three men.

Робин Гуд и шериф

Перевод С. Я. Маршака

Двенадцать месяцев в году,
Считай иль не считай.
Но самый радостный в году
Веселый месяц май.

Вот едет, едет Робин Гуд
По травам, по лугам
И видит старую вдову
При въезде в Ноттингам.

Что слышно, хозяйка, у вас в городке? -
Старуху спросил Робин Гуд.
- Я слышала, трое моих сыновей
Пред казнью священника ждут.

Скажи мне, за что осудил их шериф?
За что, за какую вину:
Cожгли они церковь, убили попа,
У мужа отбили жену?

Нет сударь, они не виновны ни в чем.
- За что же карает их суд?
- За то, что они королевскую лань
Убили с тобой, Робин Гуд.

Я помню тебя и твоих сыновей.
Давно я пред ними в долгу.
Клянусь головою, - сказал Робин Гуд, -
Тебе я в беде помогу!

Вот едет, едет Робин Гуд
Дорогой в Ноттингам
И видит: старый пилигрим
Плетется по холмам.

Что слышно на свете, седой пилигрим? -
Cпросил старика Робин Гуд.
- Трех братьев у нас в Ноттингамской тюрьме
На смерть в эту ночь поведут.

Надень-ка одежду мою, пилигрим.
Отдай-ка свое мне тряпье,
А вот тебе сорок монет серебром -
И пей за здоровье мое!

Богат твой наряд, - отвечал пилигрим, -
Моя одежонка худа.
Над старым в беде и над нищим в нужде
Не смейся, сынок, никогда.

Бери, старичок, мой богатый наряд.
Давай мне одежду свою,
И двадцать тяжелых монет золотых
Тебе я в придачу даю!

Колпак пилигрима надел Робин Гуд,
Не зная, где зад, где перед.
- Клянусь головой, он слетит с головы,
Чуть дело до дела дойдет!

Штаны пилигрима надел Робин Гуд.
Хорошие были штаны:
Прорехи в коленях, прорехи с боков,
Заплата пониже спины.

Надел Робин Гуд башмаки старика
И молвил: - Иных узнают
По платью, а этого можно узнать,
Увидев, во что он обут!

Надел он дырявый, заплатанный плащ,
И только осталось ему
Клюкой подпереться да взять на плечо
Набитую хлебом суму.

Идет, хромая, Робин Гуд
Дорогой в Ноттингам,
И первым встретился ему
Шериф надменный сам.

Спаси и помилуй, - сказал Робин Гуд. -
На старости впал я в нужду.
И если ты честно заплатишь за труд,
К тебе в палачи я пойду!

Штаны и кафтан ты получишь, старик,
Две пинты вина и харчи.
Да пенсов тринадцать деньгами я дам
За то, что пойдешь в палачи!

Но вдруг повернулся кругом Робин Гуд
И с камня на камень - скок.
- Клянусь головою, - воскликнул шериф, -
Ты бодрый еще старичок!

Я не был, шериф, никогда палачом,
Ни разу не мылил петлю.
И будь я в аду, коль на службу пойду
К тебе, к твоему королю!

Не так уж я беден, почтенный шериф.
Взгляни-ка на этот мешок:
Тут хлеба краюшка, баранья нога
И маленький звонкий рожок.

Рожок подарил мне мой друг Робин Гуд.
Сейчас от него я иду.
И если рожок приложу я к губам,
Тебе протрубит он беду.

Труби, - засмеялся надменный шериф, -
Пугай воробьев и синиц.
Труби сколько хочешь, покуда глаза
Не вылезут вон из глазниц!

Протяжно в рожок затрубил Робин Гуд,
И гулом ответил простор.
И видит шериф: полтораста коней
С окрестных спускаются гор.

И снова в рожок затрубил Робин Гуд,
Лицом повернувшись к лугам,
И видит шериф: шестьдесят молодцов
Несутся верхом в Ноттингам.

Что это за люди? - воскликнул шериф.
- Мои! - отвечал Робин Гуд. -
К тебе они в гости явились, шериф,
И даром домой не уйдут.

В ту ночь отворились ворота тюрьмы,
На волю троих отпустив,
И вместо охотников трех молодых
Повешен один был шериф.

Робин Гуд спасает трех стрелков

Перевод М.И. Цветаевой

Двенадцать месяцев в году,
Не веришь - посчитай.
Но всех двенадцати милей
Веселый месяц май.

Весел люд, весел гусь, весел пес...
Стоит старуха на пути,
Вся сморщилась от слез.

"Что нового, старуха?" - "Сэр,
Злы новости у нас!
Сегодня трем младым стрелкам
Объявлен смертный час".

"Как видно, резали святых
Отцов и церкви жгли?
Прельщали дев? Иль с пьяных глаз
С чужой женой легли?"

"Не резали они отцов
Святых, не жгли церквей,
Не крали девушек, и спать
Шел каждый со своей".

"За что, за что же злой шериф
Их на смерть осудил?
- "С оленем встретились в лесу...
Лес королевский был".

"Однажды я в твоем дому
Поел, как сам король.
Не плачь, старуха! Дорога
Мне старая хлеб-соль".

Шел Робин Гуд, шел в Ноттингэм, -
Зелен клен, зелен дуб, зелен вяз...
Глядит: в мешках и в узелках
Паломник седовлас.

"Какие новости, старик?"
- "О сэр, грустнее нет:
Cегодня трех младых стрелков
Казнят во цвете лет".

"Старик, сымай-ка свой наряд,
А сам пойдешь в моем.
Вот сорок шиллингов в ладонь
Чеканным серебром".

"Ваш - мая месяца новей,
Сему же много зим...
О сэр! Нигде и никогда
Не смейтесь над седым!"

"Коли не хочешь серебром,
Я золотом готов.
Вот золота тебе кошель,
Чтоб выпить за стрелков!"

Надел он шляпу старика, -
Чуть-чуть пониже крыш.
"Хоть ты и выше головы,
А первая слетишь!"

И стариков он плащ надел -
Хвосты да лоскуты.
Видать, его владелец гнал
Советы суеты!

Влез в стариковы он штаны.
"Ну, дед, шутить здоров!
Клянусь душой, что не штаны
На мне, а тень штанов!"

Влез в стариковы он чулки.
"Признайся, пилигрим,
Что деды-прадеды твои
В них шли в Иеруслаим!"

Два башмака надел: один -
Чуть жив, другой - дыряв.
"Одежда делает господ".
Готов. Неплох я - граф!

Марш, Робин Гуд! Марш в Ноттингэм!
Робин, гип! Робин, гэп! Робин, гоп!"
Вдоль городской стены шериф
Прогуливает зоб.

"О, снизойдите, добрый сэр,
До просьбы уст моих!
Что мне дадите, добрый сэр,
Коль вздерну всех троих?"

"Во-первых, три обновки дам
С удалого плеча,
Еще - тринадцать пенсов дам
И званье палача".

Робин, шерифа обежав,
Скок! и на камень - прыг!
"Записывайся в палачи!
Прешустрый ты старик!"

"Я век свой не был палачом;
Мечта моих ночей:
Сто виселиц в моем саду -
И все для палачей!

Четыре у меня мешка:
В том солод, в том зерно
Ношу, в том - мясо, в том - муку, -
И все пусты равно.

Но есть еще один мешок:
Гляди - горой раздут!
В нем рог лежит, и этот рог
Вручил мне Робин Гуд".

"Труби, труби, Робинов друг,
Труби в Робинов рог!
Да так, чтоб очи вон из ям,
Чтоб скулы вон из щек!"

Был рога первый зов как гром!
И - молнией к нему -
Сто Робингудовых людей
Предстало на холму.

Был следующий зов - то рать
Сзывает Робин Гуд.
Со всех сторон, во весь опор
Мчит Робингудов люд.

"Но кто же вы? - cпросил шериф,
Чуть жив. - Отколь взялись?"
- "Они - мои, а я Робин,
А ты, шериф, молись!"

На виселице злой шериф
Висит. Пенька крепка.
По виселицей, на лужку,
Танцуют три стрелка.

История не такая уж беззаботная: Робин Гуд обещал, что никогда не станет палачом - а ведь стал им для шерифа. Зато друзей спас. Но поклонники правопорядка и шерифа Ноттингемского могут не переживать: есть баллады, где Робин Гуд его не убивает, а запросто с ним встречается еще и при короле.
Я хотела сделать подробную сравнительную характеристику переводов, а потом подумала, что достаточно и краткой. Я думаю, что перевод Самуила Яковича - больше рассказывает историю, а перевод Марины Ивановны - больше создает атмосферу. У Маршака детали обобщенные - Робин едет "по травам, по лугам". У Марины Цветаевой больше каких-нибудь мелких деталей, которые создают картину: паломник идет "в мешках и в узелках", виселицы "в саду" и так далее. Благодаря всем этим деталям как в самом начале объявлен "месяц май", так он до конца и держится. Баллада получается веселая, "с прискоком". Как Робингудов нрав.
Насчет передачи подробностей оригинала - оба перевода дополняют друг друга. У Маршака более точно передана причина, почему стрелков хотят казнить: не просто били королевскую дичь, а били ее вместе с Робин Гудом. У Марины Цветаевой передано, что встретившаяся Робину старуха была в слезах (он сразу должен был понять, что что-то неладно), а также более точно передана причина, почему он спасает стрелков - в благодарность за хлеб-соль. Ни в одном из переводов не переданы английские "silly old woman", "silly old palmer" (глупая старуха, глупый старый пилигрим) - должно быть, в английском фольклоре это устойчивые эпитеты.
У Маршака, как и в оригинале, конец - описательный, сообщающий о факте: освободили стрелков, повесили шерифа. У Марины Цветаевой - так сказать, изобразительный, картинка: стрелки танцуют под виселицей, где повешен шериф. Картинка не такая уж жизнерадностная - если вы представляете себе повешенных. Но зато - передает озорной дух стрелков.
В обоих переводах есть поэтические вольности. У С.Я. Маршака меняется размер, у М.И. Цветаевой - ударение в имени "Робин". Но в обоих случаях это ничего не портит.
У С.Я. Маршака появляется наезд не только на шерифа, но и на короля. У М.И. Цветаевой Робин предлагает пилигриму выпить "за стрелков" - то есть за его, Робина, компанию и за тех, кого он спасет (а не за собратьев пилигрима, как в оригинале).
Вообще я думаю, что отличие в стилистике двух переводов лучше всего передает перевод выражения шерифа " both thy eyes fall out" (оба твои глаза выпадут). У С.Я. Маршака это "покуда глаза Не вылезут вон из глазниц!", а М.И. Цветаевой - "очи вон из ям" (и с добавлением) "чтоб скулы вон из щек!"
Еще у Марины Цветаевой есть буквальный перевод выражения "Robin Hood"s men" - "Робингудовы люди". И он выглядит удачно.

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

Шрифт:

100% +

Робин Гуд спасает трех стрелков

Двенадцать месяцев в году,
Считай иль не считай.
Но самый радостный в году
Веселый месяц май.

Вот едет, едет Робин Гуд
По травам, по лугам
И видит старую вдову
При въезде в Ноттингам.

– Что слышно, хозяйка, у вас в городке? –
Старуху спросил Робин Гуд.
– Я слышала, трое моих сыновей
Пред казнью священника ждут.

– Скажи мне, за что осудил их шериф?
За что, за какую вину:
Сожгли они церковь, убили попа,
У мужа отбили жену?

– Нет, сударь, они не виновны ни в чем.
– За что же карает их суд?
– За то, что они королевскую лань
Убили с тобой, Робин Гуд.

– Я помню тебя и твоих сыновей.
Давно я пред ними в долгу.
Клянусь головою, – сказал Робин Гуд, –
Тебе я в беде помогу!

Вот едет, едет Робин Гуд
Дорогой в Ноттингам
И видит: старый пилигрим
Плетется по холмам.

– Что слышно на свете, седой пилигрим? –
Спросил старика Робин Гуд.
– Трех братьев у нас в Ноттингамской тюрьме
На смерть в эту ночь поведут.

– Надень-ка одежду мою, пилигрим.
Отдай-ка свое мне тряпье,
А вот тебе сорок монет серебром –
И пей за здоровье мое!

– Богат твой наряд, – отвечал пилигрим, –
Моя одежонка худа.
Над старым в беде и над нищим в нужде
Не смейся, сынок, никогда.

– Бери, старичок, мой богатый наряд.
Давай мне одежду свою,
И двадцать тяжелых монет золотых
Тебе я в придачу даю!

Колпак пилигрима надел Робин Гуд,
Не зная, где зад, где перед.
– Клянусь головой, он слетит с головы,
Чуть дело до дела дойдет!

Штаны пилигрима надел Робин Гуд.
Хорошие были штаны:
Прорехи в коленях, прорехи с боков,
Заплата пониже спины.

Надел Робин Гуд башмаки старика
И молвил: – Иных узнают
По платью, а этого можно узнать,
Увидев, во что он обут!

Надел он дырявый, заплатанный плащ,
И только осталось ему
Клюкой подпереться да взять на плечо
Набитую хлебом суму.

Идет, хромая, Робин Гуд
Дорогой в Ноттингам,
И первым встретился ему
Шериф надменный сам.

– Спаси и помилуй, – сказал Робин Гуд. –
На старости впал я в нужду.
И если ты честно заплатишь за труд,
К тебе в палачи я пойду!

– Штаны и кафтан ты получишь, старик,
Две пинты вина и харчи.
Да пенсов тринадцать деньгами я дам
За то, что пойдешь в палачи!

Но вдруг повернулся кругом Робин Гуд
И с камня на камень – скок.
– Клянусь головою, – воскликнул шериф, –
Ты бодрый еще старичок!

– Я не был, шериф, никогда палачом,
Ни разу не мылил петлю.
И будь я в аду, коль на службу пойду
К тебе, к твоему королю!

Не так уж я беден, почтенный шериф.
Взгляни-ка на этот мешок:
Тут хлеба краюшка, баранья нога
И маленький звонкий рожок.

Рожок подарил мне мой друг Робин Гуд.
Сейчас от него я иду.
И если рожок приложу я к губам,
Тебе протрубит он беду.

– Труби, – засмеялся надменный шериф, –
Пугай воробьев и синиц.
Труби сколько хочешь, покуда глаза
Не вылезут вон из глазниц!

Протяжно в рожок затрубил Робин Гуд,
И гулом ответил простор.
И видит шериф: полтораста коней
С окрестных спускаются гор.

И снова в рожок затрубил Робин Гуд,
Лицом повернувшись к лугам,
И видит шериф: шестьдесят молодцов
Несутся верхом в Ноттингам.

– Что это за люди? – воскликнул шериф.
– Мои! – отвечал Робин Гуд. –
К тебе они в гости явились, шериф,
И даром домой не уйдут.

В ту ночь отворились ворота тюрьмы,
На волю троих отпустив,
И вместо охотников трех молодых
Повешен один был шериф.

Робин Гуд и золотая стрела

Шериф шептал: – Ужо погоди! –
В ладонях шерифа зуд.
– Сплету веревку тебе, бандит,
Достану тебя, Робин Гуд.

В Тауэр к трону едет шериф,
И говорит: – Государь,
Изгаляется голь, явить им изволь
Властную вертикаль.

– Вижу, Англии нужен король,
Дела за шерифа решать.
Представил отчет, а сам ни при чем,
Если гуляет тать?

Округу тряси, с любого спроси –
Злодея я сам казню.
Хитри, юли, хоть лес подпали,
Устрой ворам западню.

Шериф вернулся к себе в Ноттингем,
Ногти изгрыз, нашел,
Как мужикам поставить капкан –
Просто и хорошо.

Для укрепленья духовных скреп
Закатим крестьянам пир.
Хвалиться стрельбой повалят гурьбой –
Простак обожает турнир!

Приз – серебряная стрела,
Из золота острие.
И Робин Гуд будет тут как тут,
Чтоб получить ее.

До леса дошла о турнире весть,
И Робин сказал: – Пойдем
Выпить пивка, пострелять слегка,
Заодно и стрелу возьмем.

Бродяга лесной по имени Дейв
Вмешался и дал совет:
– Если однажды спрятался в тень,
Не выходи на свет.

Других уважь. Втемяшилась блажь –
Подай золотую стрелу.
И наплевать, что шерифова рать
Ждет на каждом углу.

– Я в Ноттингеме сластей не ищу,
Золото не манок.
Знаю, шериф зол и спесив,
Подразним его разок.

– Рискнем, – согласился Малютка Джон. –
Но и родная мать
Среди толпы и в разгар стрельбы
Нас не должна узнать.

А ну-ка, давай, плащи скидывай,
В зеленом признают нас,
А снимешь плащи – и ищи-свищи,
Пяль понапрасну глаз.

Я в белом буду, есть красный плащ,
Тебе сойдет голубой,
Не все ли равно, какое сукно,
Когда рискнешь головой?

Стрелки разбрелись по базарной толпе,
Каждый сам по себе.
Шериф целый час зря таращил глаз;
Потом дал начало борьбе.

Народ ворчал: – Видно, струсил Гуд
Или не знал вестей,
Он, видит бог, стать бы лучшим мог,
Гордость округи всей.

Шериф промолвил: – Духовных скреп
В нашем краю не счесть.
Но не удал был ваш идеал,
Ему незнакома честь.

Народ доверчив, но простоват.
Наивен, словно дитя.
И лиходей обманул людей,
Заставив верить в себя.

Робин молчал, закусив губу,
Спустив на лоб капюшон.
«Мой лорд шериф, ты несправедлив.
Поправлю тебя еще.

Прибавить скреп и убавить хлеб –
Здесь тебе равных нет.
Дай срок, и свою скрепу вобью
Прямо тебе в хребет».

На площади люди орут: – Давай!
Желтый плащ победит!
А красном плаще, этот крут вообще,
Видали, что он творит?

В красном плаще был сам Робин Гуд,
Ярок его наряд.
Тетива поет, без устали шлет
Стрелу за стрелой подряд.

Прут расщепила его стрела,
И люди с трибун орут:
– Ну, мужики, подобной руки
Не ведал сам Робин Гуд.

Шериф смягчил водянистый взор,
Скривил тонкогубый рот:
– Ты всех победил, стрелу заслужил,
Гордится тобой народ.

И у костра в Шервудском лесу
Робин друзьям сказал:
– Не знает, кому он вручил стрелу,
Надо, чтоб он узнал.

– Однажды, – заметил Малютка Джон, –
Совет пригодился мой.
Могу о плащах, о любых вещах…
Желаешь совет второй?

– Малютка, трудно с таким умом
Держать на запоре рот.
Прошу, не храни, что копишь внутри,
А то тебя разорвет.

– Совет таков: напиши письмо:
Так, мол, шериф, и так…
Возвращаю приз, ты им подавись,
Желаю дальнейших благ.

– Неплохо! Но как доставить письмо
Прямо ему на стол?
– Ты знай пиши! Мы все решим –
Будет тебе посол!

Письмо твое привяжу к стреле,
Направлю лорду в окно.
И пусть подавится пирогом,
Когда прилетит оно.

И Робин тотчас написал письмо:
«Хранителю скреп и оков
Золотую стрелу в подарок я шлю –
И несколько теплых слов.

Живите скромно, блюдите честь,
Не обирайте люд,
Избегайте краж. Искренне ваш
Шервудский лорд Робин Гуд».

Робин Гуд и Гай Гисборн

Когда леса блестят в росе
И длинен каждый лист,
Так весело бродить в лесу
И слушать птичий свист!

Щебечет дрозд, найдя себе
Среди ветвей приют,
Так громко, что в своем лесу
Проснулся Робин Гуд.

«Клянусь, – он весело сказал, –
Мне снился славный бой;
Мне снились сильных два стрелка,
Дерущихся со мной.

Они осилили меня
И отняли мой лук.
Не будь я Робин здесь в лесу,
Коль пощажу их двух».

Джон Маленький сказал на то:
«Как быстрый ветер – сон;
Как ветер, что сегодня дул,
А завтра – где же он?»

«Скорей, веселые друзья,
Будь, Джон, и ты готов;
Иду в зеленые леса
Искать моих стрелков».

Оделись, не забыл никто
Колчан и стрелы взять,
И прочь, в зеленые леса,
Отправились стрелять.

Пришли они в зеленый лес,
На старый их лужок
И увидали, что стоит
Под деревом стрелок.

Кинжал и меч он на боку
Потрагивал своем.
Был в шкуру конскую одет
И с гривой и с хвостом.

И Джон промолвил: «Господин,
Под деревом постой,
А я один пойду к стрелку
Узнать, кто он такой».

«Ты, Джон, совсем не кладом стал,
И грусть меня берет,
Как часто, отставая сам,
Я шлю людей вперед.

Плута не хитрость узнавать,
Беседуя с плутом.
И если б мой не треснул лук,
Покаялся б ты в том».

Решили так и разошлись
И Робин Гуд, и Джон.
Джон в Бернисдель пошел, куда
Все тропы знает он.

Когда ж пришел он в Бернисдель,
Был вздох его тяжел,
Он двух товарищей своих
Убитыми нашел.

А Скарлет убегал пешком
Среди камней и пней,
Его преследовал шериф
Со стражею своей.

«Пущу стрелу я, – молвил Джон, –
Христос дает мне знак,
Шерифа я остановлю,
Чтоб не спешил он так».

И тотчас наложил стрелу
На лук свой длинный Джон,
Но был из тонкой ветки лук,
Переломился он.

«Зачем, зачем ты, злая ветвь,
На дереве росла?
Ты мне не помощь принесла,
А столько, столько зла».

Но выстрел, хоть случайным был,
Все ж даром не пропал,
Среди шерифовых людей
Вильям из Трента пал.

О, лучше б дома был Вильям,
Печалью удручен,
Чем в это утро повстречать
Стрелу, что бросил Джон.

Но уверяют, что в бою
Пять стоит больше трех.
Джон Маленький шерифом взят
И, связан, лег на мох.

Довольно занимал нас Джон.
Что ж делал Робин Гуд,
Когда к могучему стрелку
Стопы его ведут?

Промолвил Робин: «Добрый день!»
«Привет!» – сказал другой.
«Судя по луку твоему,
Стрелок ты не плохой».

«Свободен я, – сказал стрелок, –
Во времени моем!»
Ответил Робин: «Буду я
Твоим проводником».

«Я здесь изгнанника ищу,
Чье имя Робин Гуд.
Желанней встретить мне его,
Чем золотой сосуд».

«Ты встретишь Робина, стрелок,
Когда пойдешь со мной;
В зеленой роще мы сперва
Потешимся игрой.

Сперва покажем ловкость мы,
Избрав вот эту весь.
И встретится нам Робин Гуд,
Быть может, скоро здесь».

Они нарезали кустов
В лесу, где вился хмель.
И наплели из них крестов,
Стрелять желая в цель.

«Начни же, – молвил Робин Гуд, –
Начни, товарищ мой!»
«О, нет, клянусь, – ответил тот, –
Я стану за тобой».

И первый выстрел Гуда в цель
Был мимо на вершок;
Хоть ловок незнакомец был,
Но так стрелять не мог.

Своей второй стрелой стрелок
Слегка царапнул хмель,
Но Робин выпустил стрелу
И расщепляет цель.

Сказал он: «Бог тебя храни,
Стрелял ты славно тут,
И если сердце, как рука,
Тебя не лучше Гуд».

«Скажи ты имя мне свое?» –
Стрелок спросил его.
«Нет, – Робин отвечал, – пока
Не скажешь своего».

Тот молвил: «Я живу в горах,
Чтоб Робина поймать,
И кличут Гай Гисборн, когда
Хотят меня позвать».

«Живу в лесу я, – был ответ, –
Давно тебя дразня,
Я Бернисдельский Робин Гуд,
И ты искал меня».

Безродный каждый видеть мог
Усладу для очей:
Смотреть на бьющихся стрелков,
На темный блеск мечей.

На то, как бились те стрелки,
Мог два часа взирать;
Ни Робин Гуд, ни Гай Гисборн
Не думали бежать.

Но спотыкнулся Робин Гуд
О маленький пенек,
Со страшной силой Гай Гисборн
Его ударил в бок.

«Спаси меня, – воскликнул Гуд, –
Спаси, Христова Мать.
Не подобает никому
До срока умирать».

Воззвал к Марии Робин Гуд
И вновь исполнен сил,
И, сверху нанеся удар,
Он Гая уложил.

Схватил он голову врага,
Воткнул на длинный лук:
«Ты был изменником всю жизнь
И кончил быть им вдруг».

И Робин взял ирландский нож,
Лицо изрезал он;
Один узнал бы Гая, кто
Не женщиной рожден.

И молвил: «Ну, лежи, сэр Гай,
Своей судьбе будь рад;
За злой удар моей руки
Возьмешь ты мой наряд».

Он свой надел на Гая плащ,
Что зеленей листвы;
Сам конской шкурой облечен
От ног до головы.

«Твой лук, и стрелы, и трубу
Возьму с собой я вдаль,
Я навестить моих людей
Отправлюсь в Бернисдаль».

И в путь пустился Робин Гуд,
В рог Гая затрубив;
Над Джоном Маленьким склонясь,
Услышал звук шериф.

«Послушайте, – сказал шериф, –
Свершился правый суд.
Рог Гая потому трубит,
Что умер Робин Гуд.

Сегодня рано загремел
Сэр Гай Гисборна рог».
А вот и в шкуре конской сам
Подходит к ним стрелок.

«Проси, чего ты хочешь. Гай,
Я все тебе дать рад».
«Не нужно, – Робин отвечал, –
Мне никаких наград.

Повержен мною господин.
Позволь убить слугу;
И никаких других наград
Просить я не могу».

«Безумец, – отвечал шериф, –
Ты б мог богатым стать.
Но раз так мало просишь ты,
Могу ль я отказать?»

Услышал господина Джон
И понял – час настал.
«С Христовой силой в небесах
Свободен я», – сказал.

Вот к Джону, развязать его,
Нагнулся Робин Гуд,
Но только стража и шериф
Опять его возьмут.

Взял Робин свой ирландский нож,
Разрезал путы рук
И ног, а после Джону дал,
Как дар, сэр Гая лук.

Джон поднял лук и наложил
Стрелу на рукоять,
И это увидал шериф
И бросился бежать.

Бежал обратно в Ноттингам,
Как только мог, шериф,
И стража бросилась за ним,
Его опередив.

Но как он быстро ни бежал
И как ни прыгал он,
Стрелою в спину угодил
Ему веселый Джон.

Робин Гуд и епископ

Это случилось, так я слыхал –
Ты, если хочешь, проверь, –
Когда епископ бродяг искал
Средь северных деревень.

Главной добычей был Робин Гуд.
Его окружили в лесу.
Дороги закрыты, холмы стерегут,
Прохожие – донесут.

Он побежал по кривым путям,
За ним – солдаты верхом;
Рысью неслись за ним по пятам –
Вдруг он увидел дом.

Лачуга худая, гнилой плетень,
Крыша держалась едва.
Робин стучится старухе в дверь:
– Спрячь меня здесь, вдова.

– Кто ты? – спросила его вдова. –
Скажи, как тебя зовут.
– Я вне закона. Все знают меня.
Меня зовут Робин Гуд.

За мной погоня, дом окружен,
Солдаты взяли мой след,
Епископ найдет – и повесит он.
Здесь мне пощады нет.

– Когда и впрямь ты тот Робин Гуд,
Который меня согрел,
Не бойся, никто не отыщет тут,
Пока ты со мной – ты цел.

Когда зима была на дворе,
Когда замерзала семья,
Ботинки и платье принес детворе.
Не помнишь? Но помню я.

– Так дай мне серое платье в долг,
И пряжу, и веретено,
А ты надевай мой зеленый камзол,
Бери уж и лук заодно.

Старушечье платье надел Робин Гуд,
Согнулся дугой и кряхтит.
Мимо в погоню солдаты бегут.
Велели его пропустить.

В чащу бредет, подпираясь клюкой,
Вдруг слышит, как Маленький Джон
Грозит: – Угощу я ведьму стрелой,
Лезет карга на рожон!

– Постой, – крикнул Робин, – стрелу придержи!
Не вздумай убить вожака.
Стрелок ты отменный, ценю свою жизнь,
Она без того коротка.

Епископ тем временем в дом вошел,
Кричал своим людям, ярясь:
– Прячет разбойника голь из трущоб!
Подать Робин Гуда тотчас!

Скрутили старуху, увозят силком,
Верхом усадив на коня,
Епископ гарцует на вороном,
Веселье свое не тая.

Едва они въехали в темный бор,
Лошади встали, храпя.
Сотня стрелков в них целит в упор,
Не пропускает тропа.

Епископ вздрогнул: – Что за ворье?
Откуда взялись они тут?
Старуха сказала: – Сужденье мое
Такое, что здесь Робин Гуд.

– А ты кто? – в смятении он произнес.
– Епископ, себя не брани.
Но, чтоб исследовать глубже вопрос,
Под юбку мне загляни.

– Бежим! – и плетью коня хлестнул, –
Будь проклят день сей и час!
– Епископ, уж если в лес завернул,
Погости немного у нас.

Джон его бережно снял с коня.
– Какой интересный гость!
Знакомство наше – честь для меня,
Приятно, что довелось.

Робин плащ расстелил в траве
И вежливо произнес:
– Епископ, позволь твое портмоне,
Посмотрим, что ты принес.

Английских фунтов ровно пятьсот.
По правде, недурный куш.
– Теперь, – сказал Робин, – пусть прочь идет.
Но Джон возразил: – Нет уж.

Епископ мессу споет для нас! –
Он к дубу попа прикрутил.
– Душу вкладывай, отче, молясь,
Чтоб прок от молитвы был.

Истошно епископ службу пропел,
Домой был отпущен гость.
Верхом ускакал на особый манер –
Держась за кобылий хвост.

Веселый пастух из Уэйкфилда

Жил в городе Уэйкфилд веселый пастух,
На пастбище стадо водил.
– Ни рыцарь, ни сквайр, ни гордый барон, –
Пастух как-то раз говорил, –
Пройти не посмеют к Уэйкфилду той
Дорогой, что я проложил.

Слова те услышали три молодца –
Сам Робин, Уилл Скарлет и Джон,
Решили они проучить пастуха,
Чтоб так не бахвалился он.

Когда они вышли из леса к нему,
Пастух говорит: – Ну-ка, стой!
Вам путь королевский, бродяги, закрыт,
Идите окольной тропой.

Тут Робин сказал: – Берегись, пастушок!
Нас трое, а ты здесь один.
– Тем лучше – пускай разнесется молва,
Как трех я один победил.

Ногой он оперся на камень-валун,
Спиною к шиповнику встал,
И весь летний день до вечерней зари
Атаки врагов отражал.

Но к вечеру их затупились мечи,
Щит треснул, за ним и другой,
И Робин воскликнул: – Постойте, друзья,
Пора нам кончать этот бой!

Храбрее, чем ты, пастуха не пришлось
Ни разу мне встретить в пути.
Не хочешь ли, бросив свое ремесло,
Со мной в лес зеленый уйти?

– Коль ты подождешь до Михайлова дня,
Когда мне должны уплатить,
Охотно я меч свой любимый возьму
И с ним тебе стану служить.

Пойдемте со мною, я вас угощу:
Есть пиво, и мясо, и сыр.
– В лесу у меня, – говорит Робин Гуд, –
Богаче тебе будет пир.

А если оставишь работу свою
И долю разделишь со мной,
Тебе подарю я зеленый наряд
И бурого цвета – другой.

– Решил я – как только Михайловым днем
Хозяин заплатит мне мзду,
Со службой покончу, что верно я нес
Волкам и ворам на беду,
А после возьму в руки верный свой лук
И в лес к тебе мигом уйду.

Робин Гуд и кожевник

В Ноттингеме кожевник жил, Артур-э-Бланд,
Он строптивый характер имел.
И ни сквайр, ни лорд, да хотя бы сам черт,
Задираться бы с ним не посмел.

Он бродил тут и там, по лесам и полям,
Посох верный с собой прихватив.
Выходи на него хоть вдвоем, хоть втроем –
Будешь рад, коль останешься жив.

Вот однажды он шел через Шервудский лес
По тропинке средь зелени трав,
Где пугливый олень под древесную сень
Убегает, шаги услыхав.

Углядел его тут удалой Робин Гуд,
А на розыгрыш был он мастак.
Молодца обогнал, на пути его встал,
И сурово сказал ему так:

«Заруби на носу – пропуск нужен в лесу,
Без бумаги теперь только пень.
От меня не уйдешь, ты на вора похож,
Чья мишень – королевский олень.

Подчиняться изволь: лес мне вверил король!
Лучше зверя в чащобе не трожь.
А поэтому стой, говори, кто такой,
И смотри у меня, коль соврешь!»

«Раз лесничим поставлен ты в этом лесу
Представлять королевскую власть,
Надо стражу позвать, чтоб меня повязать.
Прибегут – позабавимся всласть».

«Обойдемся и так – дел всего на пятак,
Не в оленя стрелять на бегу.
Прочь пошел, пока цел – взять тебя на прицел
За мгновение ока могу.

«Кто с оружием, тот храбрецом и слывет –
Но на стрелы и лук мне плевать.
По макушке хвачу – и тебя отучу,
В безоружных йоменов стрелять».

«Не язык – помело, эк тебя занесло.
Будь повежливей, парень, со мной.
Если станешь грубить, то тебя вразумить
Мне придется, и после не ной».

«Кто грозиться горазд, в деле много не даст,
И угрозы твои – чепуха.
Я таких повидал: ты лишь с виду удал,
А пощупать, так будет труха».

Робин пояс с мечом отстегнул, отшвырнул,
Лук и стрелы в траву положил.
Взял дубовый стяжок толщиною в вершок,
Что всегда ему верно служил.

«Чтобы было по-честному, жребий метнем, –
Кто какую дубинку возьмет.
Не хочу, чтоб молва оказалась права,
Что удачу оружье дает».

«Посох мой восьмифутовый, – Артур сказал, –
Я тебе не отдам, так и знай.
С ним давно я хожу, им быка уложу,
А тебя и подавно, бугай».

Прямо в лоб ему Робин дубьем засветил,
И кожевник от боли присел.
Кровь залила лицо, и на миг стал слепцом,
Помертвел, побелел точно мел.

Но встряхнулся, опомнился Артур-э-Бланд
И прозрел для диковинных дел.
Двинул так, что из ран на зеленый кафтан
Кровь рванулась – кафтан побурел.

Заревел атаман, точно дикий кабан,
Когда видит, что свора близка.
Так Артура хватил, чуть не переломил
Свою палку ему о бока.

Ребра в драке круша, на поляне кружат,
Каждый лезть норовит на рожон,
Без пощады гвоздят, так что щепки летят,
Но не всякий удар отражен.

Робин треснет – деревья трясутся в лесу,
Артур врежет – земля задрожит.
Пот ручьем, пыль столбом, ходит мир ходуном,
И в глазах от ударов рябит.

«Кончим свару, – сказал наконец Робин Гуд. –
Ты здоровье, мужик, береги.
Если сдуру друг другу проломим башку
Позабавятся наши враги.

Выдам пропуск тебе: отличился в борьбе.
Позволяю бродить, так и быть!»
«Здесь и раньше ходил, никого не просил,
И теперь не заставишь просить».

«Ты меня убедил, а теперь расскажи –
Промышляешь каким ремеслом?
Где живешь, что жуешь, где харчи достаешь,
Чем торгуешь, зачем и почем».

«Я кожевник. Чуть свет я тружусь за обед.
В Ноттингеме постиг, что к чему.
Коль захочешь прийти, пару шкур принести,
Я с тебя ни гроша не возьму».

«Благодарствуй за труд, – ему рек Робин Гуд, –
Верю, слов не возьмешь ты назад.
Раз собрался дружить, шкуры даром дубить,
Так и я услужить тебе рад.

Если завтра забросишь свое ремесло,
Здесь в лесу обеспечу приют.
Будешь сыт и одет, и немало монет
Подарю тебе я – Робин Гуд».

«Если правда тебя Робин Гудом зовут
(По удару я вижу – не врешь),
Я с тобою в лесу кошельки потрясу,
В драке я, сам ты видел, хорош.

Ты меня просвети: как мне Джона найти,
О котором в народе твердят?
Он мне, кстати, родня, хоть забыл про меня,
Я увидеться с ним буду рад».

«Это быстро!» – и в рог затрубил Робин Гуд.
И еще он не кончил трубить –
Лют и вооружен, мчится Маленький Джон
Через лес, через луг во всю прыть.

«Что случилось? – спросил его Маленький Джон. –
Поточнее ответь на вопрос.
Это что за мужик с тобой рядом возник?
Это он тебе раны нанес?»

«Да с кожевником этим размялись чуток,
Мне бы надо держаться скромней:
Он в работе мастак и в бою не слабак –
Шкуру мастерски выдубил мне».

«Раз так хвалишь, проверим на деле его –
Переведаться с парнем не грех.
Мы помашем дубьем и поспорим о том,
Как разделать сукно под орех.

«Задираться постой, он мужик не простой,
Его тронешь – сам будешь не рад.
Он и родственник твой, да и йомен лихой,
А зовут его Артур-э-Бланд».

Джон тут аж подскочил, и от радости взвыл,
И дубинку в кусты зашвырнул.
И кожевника так обхватил здоровяк,
Что чуть шею тому не свернул.

Взял их за руки Робин – и вот хоровод
Вокруг дуба вприсядку пошел!
«Мы отныне втроем в этой жизни пойдем,
Всюду вместе – и в бой, и за стол.

Поклянемся, что будем всегда заодно,
Друг за друга, – и это закон.
А коль песню споют, пусть троих помянут –
Робин, Артур и Маленький Джон».